– Увидят, – кивнул на кинжал Зербинас.
– Не увидят, – ответил пиртянин. – Конечно, мы пойдем туда под прикрытием иллюзии. Если ты еще сойдешь за местного, мы с Чанком вызовем там панику побольше вчерашней. Кстати, не забудь свой кинжал – все-таки мы идем туда, где нам не обрадуются.
Зербинас последовал его совету и тоже нацепил на пояс ножны с кинжалом. Затем оба мага вышли из леса и, скрываясь за кустами, подобрались к городской окраине, чтобы посмотреть, как здесь выглядят и одеваются. Понаблюдав за местными жителями, они смастерили друг на друга иллюзию небогатых горожан заурядной внешности. Не удовлетворившись этим, Хирро добавил еще и заклинание отвода глаз, чтобы они оба выглядели примелькавшимися для чужого взгляда. На Чанка он накинул облик местной вороны.
В таком виде они вошли в город и направились к черному зданию на центральной площади. Птерон летел за ними по крышам, издали ничем не отличаясь от остальных городских ворон. Улицы были многолюдными, поэтому обоим магам приходилось проявлять немалую изворотливость, чтобы не столкнуться со снующими во все стороны прохожими. Тем не менее, Зербинас и Хирро благополучно добрались до стенных ворот и вошли во внутренний город.
Перед черным сооружением на площади царило настоящее столпотворение. Здесь собралось не меньше трех сотен горожан различных сословий, слушавших человека в кроваво-красном балахоне, стоящего на ступенях перед входом. Громкий голос человека разносился над толпой, его руки горячо жестикулировали, помогая речи. Они то прижимали ладони к сердцу, то взлетали в требовательном жесте, то широко раскидывались и приподнимались ладонями вверх, словно призывая всех одновременно встать, хотя те и так не сидели. Одна из этих безостановочных рук то и дело выставляла указательный перст, гуляющий вверх, вниз и по собравшейся толпе.
Зербинас и Хирро пробрались мимо толпы к зданию, прижимаясь к краю площади, где еще оставалось свободное пространство. Оказавшись неподалеку от оратора, они остановились – не послушать, потому что не понимали его слов, а понаблюдать за ним и за его слушателями. Человек был упоен собственной речью, его лицо раскраснелось, глаза разгорелись, мимика становилась все яростнее и убедительнее.
– Он наверняка убил говорунчика, – шепнул пиртянин Зербинасу. – Сколько мы уже пробираемся по площади, а он и не думает заткнуться.
– Ты посмотри, как они его слушают, – кивнул на толпу тот. – Им все это нравится.
Толпа ловила каждое слово человека, подавалась за каждым его движением, прослеживала каждый его жест исступленно горящими глазами. Со стороны это больше всего напоминало общее помешательство, искусно подогреваемое человеком в красном.
– А мне все это не нравится. – Взгляд Хирро обошел толпу и вернулся к оратору. – А что это за висюлька у него на брюхе – не иначе, дыба?
– Дыба, – подтвердил Зербинас. – А на ней человек.
– Любопытная штучка. – Хирро слегка кивнул, как бы в подтверждение невысказанной мысли. – Мы пришли не вовремя, Зербинас – здесь столько людей, что у нас будет слишком много помех. Давай придем сюда попозже.
Оба мага бочком выбрались вдоль края площади к городским воротам и вернулись в лес. Там, за обедом, они стали обсуждать увиденное.
– Жалко, что мы не понимаем местную речь, – сказал Зербинас. – Интересно, что он говорил?
– В общих чертах можно догадаться, – ответил Хирро. – Прижатие рук к сердцу означает «я говорю с вами от всего сердца», этот широкий жест ладонями вверх – «давайте дружно поднимемся и что-либо сделаем», палец вверх – «смотрите, где хорошо», вниз – «смотрите, где плохо», в толпу – «это касается вас всех и каждого в отдельности». Судя по лицам, слушатели были более чем согласны с оратором. Им не хватало только команды «вперед!».
– Когда мы уходили, он еще говорил. Может, его речь действительно завершилась подобной командой, – предположил Зербинас. – Хотелось бы знать, на что она была направлена.
– Судя по этой занятной висюльке на брюхе оратора – на очередное мероприятие наподобие изображенного на ней. Я могу себе представить, как делаются такие вещи. Хотя, – Хирро на мгновение задумался, – возможно также, это собрание связано с нашим вчерашним появлением на площади. Дурное знамение и, соответственно, призывы вести себя как нужно.
– Как нужно этим культистам?
– Разумеется, как же еще? К ним в руки лучше не попадать, Зербинас.
Они вернулись в город незадолго до заката солнца. Было еще рано для того, что они собирались делать, но шастать по ночным улицам выглядело бы слишком подозрительным в глазах городской стражи. Пройдя городские ворота, Зербинас и Хирро снова пришли на центральную площадь, на которой не осталось ни намека на дневное сборище. Несколько случайных прохожих спешили через нее по домам – и все.
Хирро увлек Зербинаса за особняки, где нашлось укромное место. Около полуночи оба мага вернулись на безлюдную площадь и остановились неподалеку от черного строения. Хирро вызвал заклинание ночного зрения и надел петельку кровяного компаса на палец.
Стрелка указывала в сторону здания и одновременно вниз, словно Вольд находился под землей. Пиртянин пошел вокруг здания, через каждые несколько шагов проверяя положение стрелки, пока не остановился в десятке шагов от задней стены.
– Здесь, – сказал он, глядя на сферу со стрелкой, указывающей точно вниз. – Прямо под нами.
Зербинас остановился рядом с ним.
– И что нам теперь делать? Не копать же?
– Даже не знаю, – неуверенно протянул Хирро. – Самым разумным было бы попросить Чанка последить за этим зданием – но, возможно, Вольд выйдет оттуда уже с заклинаниями, и тогда мы останемся ни с чем. Можно было бы прямо сейчас залезть туда и выяснить, чем он там занимается – рискованно, конечно. Хорошо, если он ищет там заклинания, но, может, и просто ночует – тогда вылазка будет опасной и бесполезной.
– Не такой уж и бесполезной, – возразил Зербинас. – Даже если окажется, что Вольд там просто ночует, это уже говорит… – он вдруг оборвал фразу и настороженно вскинул голову. – Что это?!
Хирро глянул туда же, где на фоне густо-синего неба чернели шпили здания. Оттуда доносился странный приближающийся звук, похожий на мягкие взмахи больших крыльев.
Пускаться в бегство по широкой площади было бы тактической ошибкой, и оба мага, не сговариваясь, шагнули под прикрытие стены. Они не спускали глаз со звука, дожидаясь, что появится оттуда вслед за ним. Зербинас поднял руки в боевую позицию, Хирро машинально убрал кровяной компас и сделал то же самое.
Черная крылатая тень отделилась от черной стены и опустилась на мостовую в нескольких шагах от них. Это был гаргойл – неужели гаргойл Вольда?
– Я вам не враг, – послышался тихий хрипловатый голос на алайни. – Вы, я чувствую, маги?
– Маги, – ответил Хирро, не опуская готовых к боевому посылу рук. – Что тебе от нас нужно?
Теперь оба мага хорошо видели его большое черное тело, перепончатые полусложенные крылья и острые черты крючконосой человекоподобной морды. Или лица?
– Мне нужна помощь, – торопливо сказал гаргойл. – Мой седок попал в беду, здесь, в этом доме. Я прошу вас выручить его – сам я бессилен проникнуть туда.
– Кто твой седок и что с ним случилось? – спросил Зербинас.
– Вольд, асфрийский маг. Я не знаю, как он попал сюда, потому что я был в лесу – но я почувствовал через нить, что с ним случилась беда и он не может выйти отсюда. Ночью я прилетел сюда и третьи сутки прячусь на крыше, но ничем не могу помочь ему. Я знаю, маги помогают магам, но здесь их нет. Вы первые, кого я встретил.
Зербинас и Хирро переглянулись. Нельзя сказать, чтобы они обрадовались чужой беде, но положение складывалось в их пользу – если, конечно, они сумеют избежать ловушек, в одну из которых угодил Вольд.
– Мы попробуем выручить твоего седока, – ответил гаргойлу пиртянин. – Можешь ты что-нибудь сказать нам в помощь?
– Да, – проурчал тот. – Стены этого здания поглощают магию.
Оба мага снова переглянулись. Это означало, что выручать Вольда придется без помощи магии. То есть, никакого ночного зрения, магического светильника, разрыва засовов, никаких усыпляющих и боевых заклинаний, а только собственная сила и ловкость.