С утра мы читали. Я — свои рукописи, Андрей — книги Жюля Верна, а Маринка — книжки-малышки. Потом, сидя у печки, Андрей попросил:
— Дядя Юра, расскажи-ка еще что-нибудь.
— И чтобы было «вдруг»! — добавила Маринка.
— Хорошо. Слушайте. Было это в Центральной Атлантике, — начал я. — Переходим мы на нашем научно-поисковом судне в другой район. Зыбь балует. Обедаем. Качка, а потому миски в руках держим. Траулер кренится в одну сторону, и мы с мисками в ту же сторону кренимся. Траулер — в другую, и мы с мисками тоже кренимся. Это чтобы щи из мисок не вылились.
Маринка, взяв в руки блюдечко, начинает наклоняться то в одну сторону, то в другую.
— И вдруг!.. — Я произношу это слово и останавливаюсь. Глаза у Маринки становятся блестящими, как две новенькие монетки. — И вдруг — трах-тарарах! Удар! Мы все валимся кто куда. Выскакиваем и видим, как возле правого борта судна из воды поднимается чудовищной величины хвостище… И вдруг этот хвост ка-ак ударит по воде — столб воды поднялся.
— Кит? — сдержанно спрашивает Андрей.
— Гигантская китовая акула. Спала, а мы на нее наехали. Капитан кричит на штурмана: «Куда глядел?!» А тот отвечает: «А на ней ни маяков, никаких сигналов нет!» Вот морское чудо так чудо.
— Да, это чудо, — мечтательно произносит Андрей и, сощурившись, глядит в мутное стекло окна, будто пытаясь представить себе синюю-пресинюю океанскую ширь и гигантскую рыбину, спящую в воде. Вздыхает. — Но такое бывает лишь там. В дальних широтах, в дальних странах.
— Да, вот бы такое морское чудо было и у нас! — вздохнув, говорит Маринка. — Вот бы!..
— Обязательно будет какое-нибудь морское чудо. — Это я так говорю потому, что чудо уже ожидает нас… — Послушайте, как разбушевалось море! Волны выплескиваются на пустынные пляжи. Они несут с собой всякую всячину. Бревна, ящики, доски. Стихнет ветер, море успокоится, мы пойдем на берег и чего-нибудь найдем или увидим.
— Может, и найдем, — вздыхает Маринка. — Но разве это чудо?
— Что тут особенного можно найти или увидеть? — говорит Андрей. — Вот если бы это было там, в дальних океанских широтах, на каких-нибудь необитаемых островах… А что может быть тут?
Ветер играет, в рамах тоненько позвякивают стекла, а где-то в углу, как котенок, попискивает сквознячок. Андрей рисует необитаемый остров, Маринка укачивает куклу. Молчим. Думаем каждый о своем.
Я вспоминаю о том рейсе, когда получил радиограмму, в которой меня поздравили с внуком. Мы только что бросили якорь на рейде Сингапура, уже прибыли портовые власти. И такая неприятность: портовый врач обнаружил, что у одного из наших матросов нет противочумной прививки. Врач сообщил капитану, что, к сожалению, теперь наш транспортный рефрижератор «Паланга» загонят на месячный карантин в бухту Пагар. С ума можно сойти! Мы и так задержались в пути, план горит, а тут еще месячный карантин! Злые, расстроенные, мы сидели в капитанской каюте и мрачно слушали вежливого портового врача, который зачитывал нам длиннющую инструкцию из портовых правил Сингапура. В этот момент радист внес и положил передо мной бланк радиограммы. Я прочитал, захохотал и сказал:
— Поздравьте: я — дед! У меня родился внук!
В каюте стало шумно, все задвигались, заулыбались; сингапурцы стали расспрашивать, что произошло. Я им объяснил, что же именно произошло, и они поздравили меня. Мне было хорошо и немножко грустно: сорок три года — и уже дед! И тут радист принес еще одну радиограмму, в которой меня поздравляли… с внучкой… Как? И внук и внучка?! Портовый врач убрал свои инструкции и хлопнул меня по плечу:
— Ладно уж! Стоит ли портить настроение русским?
Вскоре, загрузив топливо, продукты и воду, мы покинули Сингапур, а спустя несколько дней я получил новую радиограмму с сообщением, что внучка чувствует себя хорошо. И всполошился: а внук? Прошло еще несколько дней, и выяснилось, что радисты, передавая текст, что-то напутали, в самом деле у меня родилась внучка.
…К вечеру дождь унялся; ночью и ветер стих. Утром в окна дома золотыми столбами влилось солнце. Быстро позавтракав, мы отправились на берег моря. Сопровождаемые резкими криками чаек и плеском волн, мы шагали по сырому песку и разглядывали то, что море выкинуло на берег. Увы, ничего интересного. Ребята, которые вначале мчались со всех ног к каждой крупинке янтаря или к какой-нибудь яркой пластмассовой коробочке, вскоре приуныли.