Другим неудобством, связанным с обладанием таким великолепным и быстроходным судном, являлось то, что его странные паруса были весьма неудобны в использовании, а при неблагоприятном стечении обстоятельств даже смертельно опасны. При необходимости переложить паруса с одного борта на другой, в случае перемены направления ветра или при изменении курса, команде приходилось проявлять чудеса акробатики. Сначала каждый парус необходимо свернуть, намотав его вокруг нижней перекладины, как сворачивают ролл-шторы. Для этого нужно отстегнуть от палубы передний конец бамбуковой перекладины, схватить его за короткую ручку, продетую сквозь бамбук, и начать крутить перекладину, наматывая на нее парус. В хорошую погоду это не представляло особого труда, но при сильном ветре требовало незаурядной физической силы и ловкости, особенно для человека стоящего на качающейся и неогороженной передней палубе, когда необходимо свернуть большой главный парус. Если в этот момент матрос выпускал ручку из рук или удерживал ее недостаточно сильно, парус, как пружина, мгновенно раскручивался, ручка при этом вращалась с такой скоростью, что представляла собой немалую опасность. Когда парус свернут должным образом, его плотно, во избежание самопроизвольного разматывания, стягивают двумя ремнями, после этого он готов для дальнейшего перемещения. Скрученный подобным образом рулон из паруса и пары перекладин ставят вертикально на один из торцов, затем перекидывают через верхушку мачты на другую сторону, там развязывают стягивающие ремни, соблюдая при этом осторожность, чтобы избежать удара вращающейся ручкой. Нетрудно вообразить, что эти действия требовали больших физических усилий и отличной слаженности в совместной работе, поэтому было вполне очевидно, почему островитяне постепенно стали переходить на использование менее опасной и трудоемкой парусной оснастки.
Но самым серьезным недостатком лайар танья была невозможность брать рифы, то есть уменьшать размеры парусов во время сильных ветров, подбирая и стягивая их нижние части. Парус мог быть либо свернут, либо развернут — средней позиции практически не существовало. У «Альфреда Уоллеса», как и у всех прау калулис, не было настоящего киля, который удерживал бы судно в вертикальном положении при внезапных порывах сильного ветра, поэтому всегда существовала достаточно высокая вероятность перевернуться, если вовремя не убрать паруса. Самым опасным временем, естественно, была ночь, когда внезапный шквал, способный перевернуть лодку, налетал из темноты.
Мы очень хорошо понимали, на что идем, когда, любуясь великолепным закатом, вышли в плавание с Ару в сторону островов Кай. Наше судно по-прежнему вело себя безукоризненно. Всякий раз, когда лодка накренялась на волне, тяжелый бамбуковый рей главного паруса откидывался назад, а затем бился с глухим стуком о мачту — монотонность и однообразие этих ударов свидетельствовали о том, что на судне все в порядке. Нос лодки ритмично поднимался и опускался над линией горизонта, и коленопреклоненный силуэт Буди — который удалился на бак с молитвенным ковриком и молился, обратясь лицом в сторону Мекки, — резко выделялся на фоне багряного закатного неба. Одетый в белую тюбетейку, он выглядел в точности так же, как, должно быть, на протяжении многих веков выглядели его предшественники, мореплаватели с Буги, когда возвращались домой, на запад, после торговых поездок на Ару.
В течение ночи наша уверенность в судне возросла. Ветер стих, а потом и вовсе исчез. Мы спустили паруса и пристегнули, чтобы парусина не терлась напрасно о мачту. Еще через час снова поднялся ветер, но уже с другой стороны, поэтому мы подняли паруса, перекинули их через верхушку мачты и установили должным образом. Все пришлось делать в полной темноте, не все прошло гладко — без ошибок не обошлось, но мы успели их исправить вовремя, и наша лодка снова легко заскользила по ночному морю. Никому не удалось поспать вдоволь, поскольку среди нас не было достаточно опытных моряков, которые способны, находясь на вахте, без посторонней помощи справиться с управлением парусной оснасткой, поэтому любые действия с парусами требовали участия всей команды. Едва лишь мы правильно установили лайар танья, как ветер снова изменил направление, и нам пришлось повторить всю процедуру переброски паруса на другую сторону. В этот раз мы справились с задачей быстрее, несмотря на то, что было уже темно и мы работали при свете фонариков. Возвращаясь к прерванному сну, мы были вполне довольны собой.