Рассвет выдался унылый и нерадостный. Солнце, накануне заливавшее все вокруг ярким светом, исчезло; небо было серым и неприветливым, а лазурное еще вчера море превратилось в волнующуюся массу тяжелого стального цвета. Вокруг нас, между мрачной водой и тяжелыми тучами, висели завесы идущих то там, то тут дождей. Ветер дул теперь с северо-востока, вскоре он стал в два раза сильнее, а затем очень быстро усилился в пять-шесть раз; с собой он принес проливной дождь. Горизонт резко придвинулся и поднялся, превратясь в изломанную линию сердитых волн, обрушивавшихся на нас. Для обычного судна ситуация была, конечно, не очень приятной, но не опасной, однако «Альфред Уоллес» не был обычным судном, и держать поднятыми громоздкие паруса в данных условиях было далеко не безопасно. Сворачивание парусов при сильном ветре было весьма непростым делом, особенно пришлось повозиться с главным парусом, что требовало предельной собранности и осторожности. Янис бросился на бак, отстегнул передний конец нижней бамбуковой перекладины, схватил поворотную ручку и стал ее вращать, пытаясь свернуть парус.
Лодку болтало и швыряло во все стороны. Яниса, кривоногого и босого, бросало взад и вперед на скользкой и качающейся палубе, пока он, стараясь удержать равновесие, продолжал крутить ручку. Джо и Бейл пытались ему помочь, стравливая канаты, которые были привязаны к верхнему концу бамбуковой перекладины, упреждая тем самым раскачивание всего паруса. Канаты хлестали во все стороны. Одной из петель каната, которую отнесло в сторону кормы, был ловко подцеплен наш самый большой котел — он взметнулся высоко в воздух и улетел далеко за борт. Волны перекатывались через палубу, она стала очень скользкой и ходить по ней стало опасно. Янис и Бобби громко перекликались между собой на местном диалекте бахаса кай. Янис поскользнулся и упал, но успел схватиться за перекладину и повис на ней, раскачиваясь как маятник. Вернувшись на свое место, он продолжал неистово крутить ручку, сматывая парус, пока наконец не довел дело до конца. Затем они с Джо и Бейлом опустили парус на палубу. Теперь наступил черед бизани — меньшего по габаритам косого паруса, и снова повторилась та же история. Однако на этот раз Буди, новоиспеченный моряк, держал канат, находясь на корме. Он стоял слишком близко к краю палубы и смотрел вверх на парус, когда его левая ступня соскользнула на несколько сантиметров назад по мокрой поверхности палубы и он упал за борт. Все произошло моментально: только что Буди был здесь, и вот он уже находится по самую шею в воде. К счастью, два обстоятельства сыграли ему на руку: во-первых, «Альфред Уоллес» фактически стоял на месте, так как оба паруса были свернуты и не могли сообщать судну поступательное движение. Во-вторых, Буди изловчился ухватиться за канат, когда падал в воду, и сейчас держался за него. Кроме того, он был очень ловок и силен, поэтому практически без посторонней помощи добрался по канату до края лодки, дотянулся до поручня и в яростном порыве, с диким взглядом вскарабкался на борт, мокрый до нитки и дрожащий от озноба.
Позднее, во время нашего путешествия, в джунглях, мне довелось увидеть, как Буди ловко вскарабкался на десять метров вверх по прямому стволу дерева. Именно благодаря своей ловкости и сноровке он и сумел в этот день вернуться на борт в штормовую погоду. После этого случая каждый член экипажа уяснил для себя, что перемещаться по палубе «Альфреда Уоллеса» в плохую погоду следует с величайшей осторожностью. Желание удержать равновесие на мокрой палубе сродни попытке устоять на куске скользкого мыла в тот момент, когда наше легкое суденышко то взмывало вверх, то проваливалось в яму, переваливаясь с борта на борт под ударами могучих волн. Хуже всего было, когда маленькая лодка шла параллельно волнам: при каждой наваливающейся волне судно накренялось так сильно, что верхние доски его обшивки погружались глубоко в воду. После падения Буди за борт каждый счел разумным пристегиваться к страховочному канату при сколько-нибудь заметном усилении ветра; это делал даже Янис, который никогда прежде, за долгие годы работы моряком, вообще не видел подобного приспособления.
Наутро все было по-прежнему: дул такой же сильный ветер, и волнение продолжалось. Во избежание непредвиденных ситуаций мы подняли два небольших штормовых паруса. Это были не лайар танья, а так называемые опускаемые люгерные паруса — такой тип парусного вооружения использовался на островах, но также был достаточно широко распространен и в северных водах. Под этими маленькими парусами «Альфред Уоллес» потихоньку продвигался вперед, пока изможденная недосыпанием команда ждала улучшения погоды.