Лесозаготовительные компании практически свели большую часть лесов Калимантана, а теперь переключились на Серам. Огромные деревья, из которых получались такие бревна, росли не менее сотни лет, и применение даже самых передовых методов охраны окружающей среды не позволит восполнить эту утрату.
Мы провели ночь, встав на якоре у грузового судна; после захода солнца несколько крупных бревен свалилось в воду — их болтало прибоем вдоль берега, и они то и дело, подобно огромным таранам, ударяли о борт «Альфреда Уоллеса». Вечер выдался хлопотный — нам пришлось спешно осваивать навыки сплавщиков леса и баграми отпихивать бревна от борта нашей хрупкой прау. Каждое из таких бревен, если его доставить в Европу, можно было бы продать за хорошие деньги. Но на Сераме никто и пальцем не пошевелил, чтобы выловить бревна из воды — их просто унесло отливом.
Лоция адмиралтейства указывала, что берег Вайгео, к которому мы направлялись, еще не полностью исследован и вблизи от него необходимо проявлять особую осторожность. Здесь нельзя доверять обычным признакам, и мореплавателям не стоило полагаться на привычное отличие окраски воды у рифов и мелей, так как в этих местах препятствия могли встречаться без соответствующих внешних примет. Это предостережение было вполне оправданными, в чем мы убедились сами, когда при пересечении моря Серам заметили сигнал бедствия с большого корабля. Капитал сообщил, что киль судна задел коралловый риф. Осадка судна составляла девять метров, но по карте глубина в этом месте — в середине моря Серам — достигала шестисот метров, так что препятствие оказалось совершенно неожиданным.
На первый взгляд берег Вайгео очень сильно отличался от всего, что нам довелось увидеть до сих пор. Он не походил ни на низкое побережье коралловых островов наподобие Кая и Ару, ни на крутые вулканические склоны островов Банда, ни на остроконечные скальные хребты Серама. Вайгео — низкий остров, усеянный бесчисленными скругленными холмами, так что, насколько хватало взгляда, поверхность земли была волнистой и неровной. Кроме того, Вайгео гораздо больше других островов по площади. Перед нами расстилался один из самых малонаселенных островов Индонезии, покрытый густым лесом и кустарником, почти лишенный источников пресной воды и малопригодный для проживания. Только несколько деревушек раскиданы по чрезвычайно изрезанному побережью, и никаких дорог между ними. Вайгео лежит на отшибе и столь малопривлекателен для жизни, что здесь почти ничего не изменилось со времен Уоллеса — в отношении как численности населения, так и условий проживания.
Прибрежные холмы сбегали в море, образуя дюжины островов и полуостровов всех форм и размеров: от одиночных скал до больших осколков суши, круто обрывающихся в воду и увенчанных пышной растительностью. Все они были необитаемыми, за исключением одного небольшого атолла, с кольцом кокосовых пальм и небольшой рыбацкой деревушкой, и носили странные названия — например, Гаг и Фам. Впечатление первозданной дикости усиливалось здешней безлюдностью — единственными обитателями этого архипелага были небольшие стаи черных крачек, да иногда залетали регаты. Продвигаясь по этим странным пустынным проливам, натыкаясь на коралловые рифы, мы стали понимать, почему Уоллес натерпелся здесь бед. Тут не было очевидных проходов, большинство островов имело такие странные очертания, что было невозможно понять, что является отдельно расположенным островом, а что соединяется перешейком с Вайгео. Берег изобиловал глубокими заливами и бухтами, легко было запутаться и потерять много времени в бесцельных блужданиях — стоило лишь повернуть в узкий залив в надежде, что это пролив, и не найти прохода.
Уоллес не указал названия маленькой деревушки из семи домиков, где он нашел себе провожатых, но по описанию ведущего к ней пролива мы смогли определить это место. Пролив «напоминал небольшую речку и не просматривался насквозь, так что неудивительно, что мы не заметили вход в него, скрытый густой растительностью, которая покрывает здешние острова. Узкий вход в пролив был обрамлен отвесными скалами; на протяжении двух миль он извивался меж крутых берегов, а затем перед нами открылось нечто вроде озера, которое на самом деле представляло собой глубокий залив с узким входом с южного берега. Этот залив был усеян множеством каменистых островков, в основном в форме грибов — дело в том, что вода размыла нижнюю часть кристаллического известняка, так что берег нависал над „ножкой“ на десять — двадцать футов».