Видимо, налицо был очередной случай непонимания. Когда Демианус договаривался с носильщиками в Лаби-Лаби, я попросил его узнать, нет ли в этой деревне птицеловов. Уоллес регулярно нанимал птицеловов, работавших в джунглях, и я хотел посмотреть, как они работают. Мне говорили, что в Лаби-Лаби никто не занимается ловлей птиц всерьез, хотя несколько человек иногда подрабатывают таким образом. Эти двое, видимо, решили дойти за нами до лагеря, на случай, если мы захотим оценить их мастерство.
Демианус спросил птицеловов, подходит ли поляна, на которой мы остановились, для их работы. Они робко подошли к кухонному навесу и повесили на него свои обручи для птиц; «пират» снял с плеч бамбуковый ящик и оставил его на земле. Потом они, пошептавшись между собой, оглядели лагерь и выбрали тонкое высокое дерево, одиноко стоящее в тридцати метрах в стороне.
Несколькими взмахами паранга «пират» вырубил кустарник вокруг дерева и, засунув нож за пояс, обхватил ствол руками и ногами; вскарабкаться вверх для него не составило труда — он проделал это с такой легкостью, словно поднимался по лестнице.
По мере продвижения он останавливался и отламывал одну за другой все ветви. Достигнув верхушки, он отломал последний метр ствола, а потом столь же легко спустился вниз.
Тем временем его низкорослый спутник рыскал вокруг; вскоре он появился, неся в руках небольшое деревцо длиной около двух метров, с четырьмя длинными тонкими ветвями на макушке. К тому времени, когда «пират» спустился на землю, он успел зачистить две ветки от листьев, оставив на конце лишь небольшой пучок. Вручив «пирату» деревцо, он откусил большой кусок сахарного тростника и, энергично прожевав, сплюнул в сложенные ковшиком ладони.
Потом просунул руку в тыквенную бутылку и вытащил шарик, напоминающий старую жевательную резинку. Предварительно размяв в ладонях, он растянул шарик в длинную нитку и аккуратно стал наматывать вокруг одной из зачищенных веток. Ему часто приходилось останавливаться и повторять процедуру заново: откусывать кусочек сахарного тростника и плевать на руки, чтобы подслащенная слюна не давала смоле прилипать к пальцам.
Под деревьями для брачных игр вымпеловых птиц
Обмотав одну из тоненьких веток ниткой из смолы, он приступил к другой. Наконец он снял трех попугаев — они служили подсадными птицами — с насестов и посадил их на ветки, с которых не были сняты листья.
С двухметровым деревцом в руках «пират» вернулся к дереву и начал снова на него подниматься. Сейчас перед ним стояла более сложная задача, чем в первый раз, — ему нужно было поднять наверх еще и насест с попугаями, которые встревожено щебетали, почуяв, что дела приняли новый оборот. Для того чтобы карабкаться вверх, свободной у пирата оставалась всего одна рука. Но он по-прежнему двигался с удивительной ловкостью и наконец добрался до вершины, расположенной в пятнадцати метрах над землей. Он аккуратно развернул деревцо с попугаями вертикально и с помощью полоски из ротанга, которую держал до того в зубах, закрепил его на вершине так, будто это было естественное продолжение ствола. Затем быстро спустился вниз и присоединился к остальным.
Мы с интересом смотрели на птичью ловушку. Три подсадных попугая несколько минут ерзали и вертелись, потом спокойно уселись на новом насесте и принялись подзывать других птиц. Вскоре на их выкрики из леса стремительно вылетел дикий попугай. Он уселся на соседнее дерево и стал рассматривать птиц. Подсадные продолжали кричать и щебетать; дикий попугай перелетал все ближе, пересаживаясь с одной ветки на другую. Еще несколько минут — и он подлетел бы совсем близко и увяз в смоле, покрывающей ветку. Я уже все понял и, поскольку нам не требовалось ловить дикого попугая, попросил птицеловов остановиться. Без лишних слов «пират» вскарабкался вверх и забрал подсадных птиц. Принцип работы, таким образом, до смешного прост и эффективен. Имея всего трех ручных попугаев, кусочек смолы и сахарного тростника, можно, оставаясь на одном месте, ловить птиц, обитающих в округе. Единственное, что способно помешать — ливни, во время которых дикие птицы не любят покидать убежище и предпочитают прятаться в кронах деревьев.
Кроме того, в жаркие безоблачные дни птицеловы не оставляют подсадных птиц на вершинах деревьев дольше, чем на полчаса, — те начинают страдать от жары и жажды.