– Мишелинк, я тебя обожаю за то, что ты друг не с одной большой буквы, а даже с двух больших букв!
Подошел официант и этим помог Лонгверду снять приступ тошноты.
– Итак, господа, тот же заказ или желаете что-то обновить?
«Ну что за козел? Мы ведь все с ним обговорили, он даже чаевые вперед взял!» – мысленно вознегодовал Лонгверд и незаметно ударил официанта каблуком по ноге, после чего тот немедленно убрался.
– Какие хорошие здесь официанты! – громче, чем следовало, произнес Фонгифер. – Чувствуется выучка и обаяние! Врожденное обаяние!..
– Замечательные ребята, – огласился Лонгверд. – Они проходят отбор, чтобы выйти на публику, ведь тут полно всяких известных людей, тонких натур.
– Правда? – воскликнул Фонгифер и завертелся, словно на плите. – Но я никого не узнаю.
– Они все в париках.
– В париках?
– Да, в париках, накладных масках с носами и в гольфах.
– Но почему в гольфах?
– Чтобы их не узнали по родинкам. На голени.
– А-а, – протянул Фонгифер и, взяв с тарелочки хлеб, принялся его жевать.
Снова появился официант и принес свиные ребрышки, недоеденные на корпоративной вечеринке три дня назад. Лонгверд догадался об их происхождении, но цена оправдывала все. Гостю же было все равно, и он сразу накинулся на угощение.
– М-м-м-м… О-о-о… Это лучше, чем седло барашка!.. – сообщил он, давясь мясом и пачкаясь свиным жиром.
– Как на работе?
– На работе все по-прежнему… Меня не понимают, моих указаний не выполняют, мои идеи не продвигают. Общество слепых, так их разэдак!
– Расскажи мне, я попытаюсь разобраться, – попросил Лонгверд, заранее готовясь отключить слух на ближайшие полчаса, именно столько его информатор обычно изливал свои обиды. Потом он уставал – Лонгверд понимал это по выражению глаз – и тогда можно было выуживать из него конкретную информацию.
– Эта Клара, ты помнишь, я говорил тебе про нее?
– О да, у нее ужасная прическа.
– Да, точно! Но сиськи, Мишелинк! Ты не видел сисек больше, чем у нее, уверяю тебя!
– Ты же говорил, что она холодная старая дева и что она тебе неинтересна, – напомнил Лонгверд, делая вид, что обгладывает ребрышки.
– Говорил! И был в этом искренен, но я ошибался! Я подсматривал за ней в ванной у нас в спортивном комплексе! О-о, Мишелинк! Это было еще то шоу!..
Лонгверд уже знал, что в этом месте мог безболезненно отключиться и лишь изредка гримасничать, то ли улыбаясь, то ли морщась от зубной боли, что вполне сходило за сопереживание, а Фонгифер это ценил.
В зале прибыло народу. Какой-то праздник в дальнем углу – три сдвинутых стола, эффектная блондинка, мужчина с животом и дряблыми щеками, остальных было не разобрать, они ничем не выделялись. А еще два дуэта, один – пожилые, лет по шестьдесят, седые, взаимно вежливые. Все блюда на пару́ – соблюдают диету. Другая пара была их полной противоположностью – им по тридцать, она в красном платье и с сигаретой, он в шелковой рубашке и кожаном пиджаке; нос сизый от кокаина. Друг на друга не смотрят, официантам отвечают невпопад, как будто отбывают номер.
«Уроды», – совсем по-человечески подумал Лонгверд и заметил, что его информатор как будто о чем-то его спрашивает.
– Что ты сказал?
– Ты меня не слушаешь, Мишелинк?
– Извини, приятель. Я слишком погрузился в твой мир, эта Анджела в душе и Буринам с его разлитым чаем, я как будто снимал собственный фильм, честное слово!
– Вот же какой ты удивительный человек, Мишелинк, как тонко ты чувствуешь искусство!
– Искусство? Да брось, это только фантазии, пустые фантазии…
– Так вот слушай, что было дальше.
И Фонгифер снова пустился в пространные описания того, как его не поняли, не распознали, украли из шкафа сахар и оборвали вешалку на пальто.
Лонгверд кивал, посматривая в зал и отмечая появление новой публики, раскрасневшиеся от алкоголя лица и кое-где даже напряжение – не все здесь были рады друг другу.
– Вот такие вот у нас дела, – подвел итог Фонгифер и снова принялся за ребрышки. Лонгверд тоже вернулся к реальности, поскольку «вот такие вот у нас дела» было ключевой фразой, и он уже знал, что после нее будет плотный перекус, а потом информация по делу.
3
Между тем напряжение за столом, который находился через две компании от Лонгверда, постепенно нарастало. Ситуация была безвыходной – двое мужчин под сорок и миловидная женщина лет тридцати. Непонятно было, с кем она пришла, поскольку пыталась успокоить и одного, и другого, однако это их лишь подзадоривало и они жаждали немедленного выяснения отношений.
– Восемьдесят тысяч метрических квадротонн было переведено в район базы Квотин, это в двадцать четыре раза больше, чем они запрашивали на год. Похоже, твоя теория пространственных чисел действительно имеет какой-то смысл.