Но в не меньшей степени играла роль и конкурентоспособность Вест-Индии. Ведь владельцы плантаций в Новом Свете благодаря импорту рабов располагали невероятно дешевой рабочей силой. Испанцы рано начали ввозить рабов в свои колонии. Когда французы и англичане пришли в Вест-Индию, они последовали их примеру. То же самое сделали и голландцы в своих владениях. И даже датчане использовали рабский труд в своей вест-индской сахарной империи — на островах Сент-Томас, Санта-Крус и Сент-Джон.
Поощрялась работорговля и на крошечном Сен-Бар-тельми. Согласно поощрительной грамоте, которой наш просвещенный монарх Густав III в 1786 году снабдил Вест-Индскую компанию, она получала право вести торговлю рабами из Африки. Соответствующая экспедиция снарядилась очень быстро, но из-за войны Густава III с русскими отправка ее задержалась. Однако отдельные шведские купцы и фирма «Рель и Хансен» деятельно занимались этой доходной торговлей рабами. Говорят, что совладелец фирмы Адольф Фредрик Хансен на экспорте и импорте рабов из Африки накопил себе оборотный капитал в полмиллиона пиастров…
Замечательнее всего, что происходило это в то самое время, когда оппозиция против рабовладения нарастала во всем мире все сильнее. Формальный запрет работорговли Швеция ввела только в 1813 году — на одиннадцать лет позже датчан, которые уже в 1792 году постановили, что торговля людьми должна быть прекращена с 1802 года. Швецией же рабовладение было отменено не ранее 1847 года. Тут она на несколько месяцев опередила Францию и Данию. Решение это было принято Швецией через целых четырнадцать лет после того, как англичане запретили рабовладение в своих колониях.
Объясняли это тем, что рабы на Сен-Бартельми жили якобы сравнительно сносно. Но это было отнюдь не так. Остров настолько мал и неплодороден, что разводить там сколько-либо обширные плантации было невозможно. Еще пастор Свен Дальман, прибывший туда с первым шведским губернатором Самюэлем Морицем фон Райлином, констатировал в 1786 году в своем «Описании шведского острова С.-Бартельми в Вест-Индии», что он обладает «…мало пригодной для сахара почвой…».
Но даже наша микроскопическая колония зависела от сахарной продукции и сахарной конъюнктуры. Захирение этого острова, бывшего свободной гаванью и вест-индским торговым центром, в XIX веке отнюдь не было единичным явлением. Наступили плохие времена для всей Вест-Индии, во всяком случае для владельцев плантаций и прочих дельцов.
Первый серьезный удар был нанесен уже в конце XVIII века, когда разразилась французская революция. В 1790 году вспыхнуло восстание рабов в Сен-Пьере, тогдашней столице Мартиники. С огромным трудом удалось местным властям подавить этот мятеж. Но уже год спустя бурные беспорядки разразились в крупнейшей и богатейшей колонии Вест-Индии — Санто-Доминго (Гаити), благосостояние которой тоже зависело от плантации, и в первую очередь от плантации сахарного тростника.
Затем в 1794 году Национальный Конвент в Париже вынес решение об одновременном запрете и работорговли, и рабовладения. Осуществить его во французских владениях удалось только на Гаити. Реформа эта временно была проведена и на Гваделупе, но на Мартинике французская «плантократия» заключила союз с англичанами и разбила республиканские войска. После этого остров к полному удовольствию владельцев плантаций в течение нескольких лет был оккупирован англичанами.
А тем временем во Франции к власти пришел Наполеон и восстановил рабовладение.
Вскоре над вест-индской сахарной торговлей нависла новая угроза, и, как ни неожиданно, со стороны самой Центральной Европы. Немецкий химик Андреас Сигизмунд Маргграф в 1747 году открыл, что сахар можно гнать из свеклы. Правда, ему удалось добиться не больше шести процентов выхода полноценной продукции. Но другие химики продолжили эксперимент, и один из молодых учеников Маргграфа, Франц Карл Ахард, в 1801 году основал первую фабрику свекольного сахара уже в коммерческих масштабах.
Это в немалой степени устраивало и Наполеона, ибо большая часть тростникового сахара поступала из колоний других стран. Когда он объявил свою континентальную блокаду, направленную в первую очередь против английских товаров, свекловодство в Европе быстро развилось, и уже в первую декаду XIX века во Франции выросла разветвленная сеть фабрик по переработке сахарной свеклы. Таким образом, с самого начала благодаря протекционистской политике значительно более дорогой свекловичный сахар смог конкурировать с тростниковым сахаром из тропиков.