На Багамских островах и на Больших Антилах — Кубе, Ямайке, Гаити и Пуэрто-Рико — испанцам повезло. Здесь жили индейцы араваки. Они вообразили, что белые люди — посланцы неба, и, не подозревая ничего плохого, приняли их дружественно. Два других воинственно настроенных индейских племени можно в расчет не принимать. Это были чейены на северо-востоке Гаити и примитивные гуанаки[11], небольшое количество которых уцелело до сих пор на западной стороне Кубы. По существу их постигла та же участь, что и араваков.
Карибы, как гласят их предания, пришли на Антилы приблизительно за 100 лет до испанцев, после долгого «странствия народа» по Южноамериканскому континенту. На материке после них остались языковые островки в Бразилии (к югу от Амазонки), а также Венесуэле и Гвиане, где до сих пор еще живут различные карибские племена.
С материка они приплыли на своих каноэ к той части Тринидада, где и сейчас у их далеко не чистокровных потомков имеется свое собственное поселение в районе Арима-Валлей.
С Тринидада они двинулись дальше — по цепочке Наветренных и Подветренных островов, на которых основным населением были араваки, оказавшиеся бессильными против флотилий военных каноэ карибов. Постепенно карибы начисто перебили все мужское население этих островов. Женщин же подобно завоевателям всех стран мира они забрали себе.
По преданию, бытовавшему у индейцев на Доминике еще в XVII веке (в то время среди них лет десять прожил католический патер, автор карибо-французского словаря Раймон Бретон), доминикские индейцы происходят от гвианского племени галиби. Но с тех пор их первоначальный язык значительно трансформировался. К тому же женщины говорят на своем языке, а мужчины на своем.
Женщины сохранили аравакский язык. Мужчины же поначалу, несомненно, говорили на одном из диалектов карибской языковой группы. Но из поколения в поколение их язык деградировал настолько, что, по утверждению встреченного мною на Доминике английского этнографа и языковеда Дугласа Тэйлора, остался карибским не больше, чем английский стал романским после норманского вторжения. Грамматика стала аравакской, и только часть словарного запаса языка мужчин напоминает об их происхождении от завоевателей.
Ко времени прихода испанцев эти островные карибы, по существу являющиеся карибо-аравакскими метисами, сумели подчинить себе все мелкие острова, включая Вьекес, лежащий чуть восточнее Пуэрто-Рико. В противоположность аравакам, которые были типичными земледельцами, островные карибы жили главным образом охотой и рыболовством. Подсечное земледелие было незначительным.
Они продолжали свои «викингские походы» все дальше и дальше по архипелагу. На Гаити Колумб и его спутники наслушались самых удивительных историй об их образе жизни. Например, им рассказывали, что один из карибских островов, Матинино, населен исключительно одними женщинами, могучими воительницами, одетыми в панцири из медных пластинок. Не исключено, что эта легенда, в которой впоследствии вместо Матинино появилась Мартиника (несомненно безосновательно, ибо карибы называли этот остров Иуанакаера), связана с карибским обычаем совершать дальние походы, оставляя дома одних женщин. Но не менее вероятно, что речь шла об южно-американских мифических амазонках.
Араваки считали непрерывно нападавших на их селения карибов людоедами.
Но Колумб, все еще уверенный, что идет путем, ведущим в Индию, отнесся к этим сведениям довольно скептически. В своем дневнике 11 декабря 1492 года он писал: «…канибы не кто иные, как люди Великого Хана, который находится со своими кораблями где-то поблизости… И они должны приплыть, чтобы забрать их (араваков. — Т. Ж.) в плен; поскольку же пленные никогда не возвращаются, то они (араваки) воображают, что тех съели».
Араваки же настаивали на правдивости своих жутких рассказов о жестокости карибов и об их людоедстве. Они явно ничего так не боялись, как морских набегов карибов. Пообещав аравакам защиту, испанцы благодаря этому легко и быстро обратили Большие Антилы в испанские колонии.
Конечно, отнюдь не исключено, что в Вест-Индии как у карибов, так и у жертв их агрессии существовал ритуальный каннибализм. Один из ранних писателей утверждает, что таино-араваки на Пуэрто-Рико «…пользуются луками и стрелами и едят карибов, как карибы едят их…». Однако удивительно то, что ни один из европейцев, соприкасавшихся с карибами, ни разу не обвинил их в каннибализме[12].
11
** Речь идет, по-видимому, о племени «гуанахатабэй», древних насельниках западной части Кубы, однако каких-либо данных о том, что их потомки продолжают жить там, до сих пор нет.
12
** История взаимоотношений аравакских и карибских племен относится к одной из интереснейших областей этнографии Южной Америки. Араваки (аруаки) до испанского завоевания были, как полагают специалисты, одной из самых многочисленных групп индейских племен Южной Америки. Они жили на территории, простирающейся от Кубы и Багамских островов на севере до Уругвая на юге, от устья Амазонки на востоке до восточных склонов Анд и побережья Тихого океана на западе. Центром формирования аравакских племен считается пограничный район между Гвианой, Венесуэлой и Бразилией в бассейне рек Ориноко и Рио-Негро. Эти племена выращивали маниоку — клубневидное растение.
Араваки добились высокого мастерства в обработке металлов, ткачестве, гончарстве и т. д. Незадолго до конкисты область расселения араваков начала быстро сокращаться вследствие передвижения огромных масс карибских племен. Предполагают, что первоначальная область расселения карибов находилась в верховьях рек Шингу и Тапажос. Незадолго до появления испанцев Южную Америку буквально захлестнули волны карибских племен. Причина передвижений этих племен остается пока неизвестной. За короткий срок языковая карта Южной Америки была изменена. Началась почти поголовная «карибизация» индейских племен Венесуэлы, Колумбии, островного мира Карибского моря. Карибы доходили и до Центральной Америки.