Мы уверенно пошли со двора. Но, едва завернув за угол, остановились. В какую сторону бежать и где начинать поиски — об этом мы не имели ни малейшего представления. Мы обошли микрорайон, заглянули в каждый двор. Аленки нигде не было. Тогда мы решили, что она могла засидеться у какой-нибудь подружки. Стали вспоминать адреса подружек. Вспомнили. Скоро в поисковой группе было уже человек десять вместе со взрослыми. Мы разделились. Девчонки решили походить по магазинам — поискать ее там. Взрослые побежали в другие микрорайоны. Мы пошли в степь.
Искать Аленку в степи предложил Валька Кулешов. Он сказал, что погода хорошая, а у Аленки сегодня день рождения, и она, может быть, пошла за цветами.
— Девчонки любят цветы, — сказал Валька.
— Во дурак! — Чика повертел пальцем у виска. — Дались ей твои цветы!
Мы тоже посчитали Валькино предположение сомнительным, но идти нам все равно было некуда. Наш микрорайон был на окраине города. Степь начиналась сразу за Разувайкой. Мы вышли за город.
По дороге мы дурачились, заглядывали в каждую сусликовую норку, выкрикивали оттуда Аленку, гонялись друг за другом, спихивали того, кто зазевается в кусты чертополоха. Здесь, в степи, свободно гулял ветер. Как морские волны колыхалась трава. Потревоженные нашими голосами, вспархивали чуть ли не из-под самых наших ног куропатки. Каждый раз мы вздрагивали от шума их крыльев. Чика кричал: «Вот, блин!» и, скрывая свой испуг, ругал птиц. То и дело перебегали дорогу какие-то крохотные зверьки. Движения их были так стремительны, что мы не успевали их разглядеть. Сашка говорил, что это суслики. Я возражал — мыши. Чика кричал — крысы. Молчал только Валька. Молчал и улыбался.
Он первым увидел Аленку. Она шла нам навстречу. В руках у нее был огромный букет цветов. Завидев нас, Аленка остановилась и растерянно посмотрела по сторонам, словно увидела привидения и собиралась позвать кого-нибудь на помощь.
— Ага! — крикнул Чика. — Вот ты где! Ну теперь от матери получишь! Вот получишь так получишь…
— Ты что, спятила?! — крикнул Сашка. — Тебя весь город ищет!
— Вот получишь, вот получишь, — все повторял Чика. — Давайте ей врежем, — вдруг предложил он. — А то что мы, зря за ней бегали?
Мы подошли к Аленке. Она капризно повела плечиком, фыркнула и сказала:
— Нечего вам, сосункам, за мной ходить!
От такой наглости обалдел даже Чика. Он посмотрел на нее так, будто ему сначала предложили вафельный стаканчик с мороженым, а потом в один присест сожрали его вместе с оберткой. Не растерялся только Валька. Улыбнувшись, он нагнулся и сорвал для Аленки цветок:
— С днем рождения!
— Спасибо! — Аленка приняла цветок и зашагала от нас, гордо вскинув голову.
— Спасибо… — передразнил ее Чика. — А нам спасибо кто, Пушкин скажет? Эй, ты!..
Но Аленка так и не оглянулась. Мы медленно побрели за ней. От волнения у меня горело лицо. Уже вечером, перед сном, я понял причину этого волнения. Там, в степи, с букетом красных и желтых цветов, она мне показалась совсем взрослой и незнакомой. Но такой ее увидел только я. Для друзей она осталась прежней. Что было причиной? Ее распущенные волосы? Разрумянившееся от степного ветра лицо, словно тронутое косметикой? Или у нее глаза так необыкновенно горели? Черт же его знает! Но тогда, я готов в этом поклясться, передо мной стояла совсем взрослая девушка — высокая, тонкая. И когда я увидел ее на Невском, понял, что мне навстречу идет именно та, из степи.
Теперь, выбивая зубами чечетку от озноба, я додумался до того, что и Аленка могла увидеть меня таким, какого встретила тогда в степи — сопливым пацаном, который смотрит на нее растерянно и с обожанием. Я понимал, что это — бред. Нашу встречу в степи Аленка наверняка забыла в тот же день. Но чем больше я себя разубеждал, тем больше утверждался, что — да, Аленка видела во мне лишь того сопляка, а никак не взрослого самостоятельного мужчину, которого надо хотя бы выслушать с уважением.
А еще я подумал, что желание продлить детство — это такая форма трусости. Возможно, наихудшая форма.
Последняя глава
Мне было некуда деться от этого города — денег на обратную дорогу у меня не хватало. Я пошел учиться на монтажника-высотника. В принципе, мне было все равно, где учиться, а в это училище тех, кто закончил десятилетку, брали без экзаменов. После училища я несколько лет проработал на стройке, но стройку заморозили.
В начале девяностых мы с приятелями сколотили бригаду мойщиков-высотников и уехали в Москву. Мне нравится новое московское строительство. Я люблю подняться на двадцать пятый, на тридцатый этаж и повиснуть в люльке над городом, который тянется до самого горизонта. Иногда в сумерках, когда работа уже закончена, на меня нападает сентиментальное настроение. Я смотрю на город — с каждой минутой он все глубже погружается в ночь, точно остров на дно морское. Я же поднимаюсь все выше, вот я уже над облаками, где ничего нет, только звезды и кометы, и мне кажется, что с такой высоты, если постараться, можно увидеть и острова, где я когда-то мечтал построить вигвам, и даже китов, весело помахивающих хвостами.