Мое первое путешествие на «Жаворонке» сильно отличалось от полета с Земли. Корабль выглядел столь обветшавшим, что казалось, в любой момент развалится на части. Впрочем, на самом деле он был вполне надежен, хотя десятерым в его небольшой кабине приходилось тесновато. Когда включился ракетный двигатель, мы плавно отплыли в заднюю часть корабля под воздействием легкого ускорения. Оно было столь слабым, что я стал весить всего лишь около фунта – полная противоположность взлету с Земли, когда я мог поклясться, что весил целую тонну! Примерно через минуту мы отключили двигатель и летели по инерции еще минут десять, после чего еще один короткий толчок доставил нас в пункт нашего назначения.
А вот внутри «Утренней звезды» было довольно просторно – в конце концов, она служила жилищем для пяти человек на протяжении почти двух лет. До сих пор можно было прочитать их имена, нацарапанные на стене рубки управления, и при виде этих надписей я мысленно вернулся почти на столетие назад, во времена космических первопроходцев, когда даже Луна была новым миром и никто еще не достиг ни одной планеты.
Несмотря на возраст корабля, в рубке управления все блестело, а приборная панель вполне могла бы принадлежать кораблю нашего времени. Тим Бентон нежно погладил ее.
– Совсем как новая! – сказал он с нескрываемой гордостью.- Обещаю, когда-нибудь возьму тебя с собой на Венеру!
Я очень хорошо изучил приборы «Утренней звезды». Играть с ними разрешалось, поскольку топливные баки были пусты и при нажатии кнопки запуска главного двигателя лишь загоралась красная лампочка. И все же было здорово сидеть в пилотском кресле и мечтать, положив руки на пульт…
В задней части корабля, возле главных топливных баков, была устроена небольшая мастерская, где занимались постройкой разных моделей, а также в немалой степени и вполне серьезными разработками. Стажерам хотелось попробовать на практике, как работают сделанные ими устройства. Карл Хаазе, наш математический гений, пытался построить какую-то новую разновидность навигационного прибора – но он всегда его прятал, когда кто-то проходил мимо, и никто не знал, для чего тот, собственно, предназначен.
Обследуя изнутри «Утреннюю звезду», я узнал о космических кораблях гораздо больше, чем из книг или лекций.
«Звезде» дейстивительно было почти сто лет, но, хотя детали и изменились, основные принципы космического корабля поменялись не так сильно, как можно было бы ожидать. Все так же требовались насосы, топливные баки, воздухоочистители, терморегуляторы и так далее. Сами устройства могли стать другими, но функции, которые они выполняли, оставались прежними.
Информация, которую я получил на борту «Утренней звезды» ни в коей мере не была чисто технической. Ко всему прочему, здесь я научился драться в условиях невесомости. И речь сейчас пойдет о Ронни Джордане.
Ронни был самым молодым из стажеров, года на два старше меня Он был крепким светловолосым австралийцем- по крайней мере, он родился в Сиднее, но провел большую часть жизни в Европе. В итоге он говорил на трех или четырех языках, иногда случайно переходя с одного на другой.
Он был добродушным и веселым парнем, и казалось, будто так и не смог до конца привыкнуть к невесомости, до сих пор считая ее некоей большой шуткой. Во всяком случае, он постоянно пытался проделывать разные трюки: например, однажды соорудил пару крыльев и попробовал
выяснить, насколько хорошо он сможет с их помощью летать. (Как оказалось – не очень. Но возможно, крылья просто не были спроектированы как следует.) Из-за своего темперамента он постоянно ввязывался в шутливые драки с другими ребятами – а драка в состоянии невесомости выглядит просто захватывающе.