– Что же это за разновидность? – спросил Тим. – Дрозофилы – фруктовые мухи. Они быстро размножаются, и их изучают на Земле уже больше ста пятидесяти лет. Я могу проследить фамильное дерево этой подружки до тысяча девятьсот двадцатых годов!
Лично я считал, что существует множество куда более интересных профессий, но, судя по всему, биологи знали, что делали. Конечный результат выглядел весьма впечатляюще – и вместе с тем малоприятно. Мух не назовешь симпатичными созданиями, даже когда они обычного размера…
– А теперь нечто противоположное, – сказал доктор Хокинс, настраивая большой проекционный микроскоп. – Сейчас увидите этого приятеля невооруженным глазом – скажем так, в его обычном облике.
Он щелкнул выключателем, и на экране вспыхнул круг света. Мы смотрели на маленькую каплю воды, внутри которой плавали странные комки слизи и крошечные живые существа. А в центре экрана, лениво покачивая щупальцами…
– Да это же, – воскликнул Рон, – та самая тварь, которая на нас напала!
– Ты совершенно прав, – ответил доктор Хокинс, – Она называется гидрой, и размер ее составляет всего около одной десятой дюйма. Так что, как видишь, Катберт вовсе не с Марса или Венеры, а с Земли. Он – итог нашего самого амбициозного эксперимента.
– Но в чем его смысл? – спросил Тим.
– Скажем так – эти существа намного проще изучать, когда они такого размера. Наши познания о живой материи стали намного глубже с тех пор, как мы добились подобных результатов. Хотя должен заметить, что с Катбертом мы несколько перестарались. Чтобы поддерживать его жизнь,
требуется немало усилий, и вряд ли мы станем пытаться побить этот рекорд.
После этого нас еще раз сводили к Катберту. На сей раз свет был включен – похоже, в прошлый раз мы оказались в лаборатории во время одного из коротких периодов искусственной «ночи». Хотя теперь мы знали, что существо ничем нам не угрожает, мы не стали подходить к нему слишком близко. Однако Тима Бентона убедили предложить Катберту кусок сырого мяса, который был схвачен гибким щупальцем и засунут в верхнюю часть длинного «туловища».
– Мне следует объяснить,- сказал доктор Хокинс, – что гидры обычно парализуют свои жертвы, жаля их. Вдоль их щупальцев расположены ядовитые бугорки – но мы сумели их нейтрализовать. Иначе Катберт был бы столь же опасен, как клетка, полная кобр.
Мне очень хотелось сказать, что я не разделяю его симпатий к подобным «домашним любимцам», но я вовремя вспомнил, что мы здесь все-таки в гостях.
Еще одним событием за время нашего пребывания в госпитале стало посещение отделения гравитации. Я уже упоминал о том, что на некоторых космических станциях создается искусственная гравитация за счет их медленного вращения вокруг своей оси. Внутри госпиталя имелся большой барабан – центрифуга, предназначенная для той же цели. Нам дали возможность на ней прокатиться, отчасти для забавы, а отчасти для того, чтобы проверить нашу реакцию на вновь появившийся вес.
Гравитационная камера представляла собой цилиндр диаметром примерно в пятнадцать метров, подвешенный на опорах и приводившийся в движение электромоторами. Мы вошли внутрь через люк сбоку и оказались в небольшой комнате, которая на Земле выглядела бы совершений обычно. На стенах висели картины, и даже свисала с «потолка» электрическая лампочка. Все было рассчитано на то, чтобы производить впечатление, будто «верх» и «низ» снова существуют.
Мы сели в удобные кресла и стали ждать. Наконец мы ощутили легкую вибрацию и движение – камера начала вращаться. Очень медленно на меня начала наваливаться тяжесть. Требовалось усилие, чтобы пошевелить руками и ногами,- я снова стал рабом гравитации, лишившись способности парить в воздухе, словно птица.
Послышался голос из скрытого громкоговорителя: – Скорость вращения постоянная. Встаньте и пройдитесь, только осторожно!
Я поднялся с кресла – и чуть не упал обратно.
– Господи! – воскликнул я.- Сколько же мы сейчас весим? Я чувствую себя так, будто я на Юпитере!
Мои слова, видимо, услышал оператор, так как в громкоговорителе раздался смешок.
– Ты весишь сейчас вдвое меньше, чем на Земле. Но и это немало после пары недель в невесомости, не так ли?
От этих слов мне стало несколько не по себе. Когда я вернусь на Землю, я буду весить вдвое больше, чем сейчас! Инструктор, видимо, угадал мои мысли.
– Не беспокойся – ты быстро приноровился к невесомости, когда летел в космос, и точно так же будет на обратном пути. Просто будь осторожнее первые несколько дней и постарайся запомнить, что ты больше не сможешь прыгнуть из окна верхнего этажа и плавно приземлиться.