Он свернул на извилистую боковую дорогу, идущую через сосновый лес.
– А как же твой колледж? – спросила Полли.
– Надеюсь, я смогу туда вернуться в будущем семестре. Я даже не уверен, так ли мне нужен диплом колледжа, но вот для дальнейшего обучения на юриста он, увы, необходим. Мир жесток, и я всегда считал нужным иметь с ним дело во всеоружии, а колледж входит в комплект.
Где-то высоко над ними прогудел самолет. Полли выглянула в окно, но самолета не увидела. Наверное, он пролетел раньше, чем до них дошел его звук. Дорога резко пошла в гору.
– Ну а ты, Полли?
– А что я?
– Ты-то собираешься поступать в колледж?
– Ну конечно!
– Ученым стать решила?
– Даже и не знаю. Мне так много всего интересно! Единственная проблема в том, что… в общем, Макс говорила, что у меня слишком большой выбор.
– Ты уже свыклась?
– С чем?
– С тем, что она умерла.
– Закари, со смертью нельзя свыкнуться. Никогда. Можно только научиться жить без этого человека, насколько это возможно.
– Ну вот я же с маминой смертью свыкся, – вздохнул Закари.
«В самом деле? Правда ли это? – подумала Полли. – А как насчет бабушки, которая в тебя верила?»
– Знаешь, я не хочу привыкать к мысли, что Макс больше нет. Она всегда будет частью меня, и я буду… чем-то бо́льшим. Потому что она была моим другом.
– Ах, Полли! – Закари отнял руку от руля и ласково коснулся ее плеча. – Ты многому меня научила, и я люблю тебя за это. Знаешь, Полли, если мы в течение ближайших месяцев будем видеться так часто, как мне хотелось бы, я должен сказать тебе одну вещь.
Он умолк. Дорога выбежала из леса, миновала какую-то ферму, а потом перед ними открылся вид на долину и горы за ней, куда более зрелищный, чем из дома бабушки с дедушкой. Закари остановился, заглушил мотор и стал смотреть на горы.
Полли ждала. Она уже решила, что Зак раздумал ей что-нибудь говорить, когда он тихо спросил:
– Полли, а если я умру, ты с этим свыкнешься?
Она обернулась и посмотрела на него.
– Я всегда был себе самым худшим врагом, и вот пришло время расплаты.
Она увидела, как глаза его вдруг наполнились слезами.
– Закари! В чем дело?
– У меня сердце… Оно всегда не очень-то хорошо работало, а вот теперь…
Полли всмотрелась в его бледное лицо, в голубоватую каемку вокруг губ, в глаза, пытающиеся сморгнуть слезы. Она протянула руку.
– Не трогай меня! Пожалуйста. Я не хочу реветь. Но умирать я тоже не хочу. Я не готов к этому. Но у меня осталось всего… ну, толком никто ничего говорить не хочет, но, скорее всего, на юридический я поступить так и не успею.
– Ох, Закари! – Она сидела, не прикасаясь к нему, раз он так попросил. – А операцию тебе не предлагали?
– Операция мне не поможет.
– Но если ты будешь заботиться о себе, не переутомляться…
Он замотал головой и яростно стер слезы тыльной стороной ладони.
– Ох, Зак…
– Вот видишь? Я причиняю тебе боль самим фактом своего существования. А я ведь не собирался давить на жалость. Полли, милая, я стараюсь вести себя так, будто мне еще жить и жить. Вот в Хартфорде работаю в этом семестре. Планирую вернуться в колледж. Потом поступить на юридический. Врачи говорят, что так лучше всего. Относиться к этому сравнительно спокойно и жить как ни в чем не бывало, пока живется. Поэтому я хотел бы видеться с тобой почаще. Ты согласна?
– Да, Зак, конечно.
Любые слова выглядели ужасно неуместными.
Он снова завел машину и рванул с места – чересчур быстро. А говорил ведь, что не хочет умирать, что не готов. И что не хочет причинять ей боль…
– Слушай, можно помедленней, а? – попросила Полли.
Закари убрал ногу с педали газа и сбросил скорость. Они ехали молча. Полли не хотелось нарушать тишину, потому что сказать ей было нечего. Когда они доехали до дома бабушки с дедушкой, Зак свернул на проселок, на который выходил дом, и остановил машину у флигеля с бассейном.
– Я вел себя ужасно, – сказал он. – Прости, пожалуйста.
– Ничего подобного!
Зак потянулся к Полли, чтобы поцеловать ее. Она позволила ему коснуться губами своих губ, потом ненавязчиво отвернулась. Она испытывала к нему глубокое сострадание, но, если целоваться из сострадания, ничего хорошего из этого не выйдет.
Она думала, что Зак снова попытается поцеловать ее, но вместо этого он уставился в лобовое стекло: