Гейл затем коротко поведал им историю своих приключений, пообещав впоследствии рассказать более подробно. Слушателям хотелось побольше узнать о том, как живут воины на его родном Острове. Они слышали раньше от торговцев о великом южном море. Матва изумляла сама мысль о том, как целые народы могут жить на клочке суши, окруженном со всех сторон водой. Они совершенно не представляли, как это может быть — с таким же удивлением была бы воспринята ими деревня, устроившаяся на облаке.
После того, как огонь в очаге загасили на ночь, Венаман пообещал предоставить Гейлу и его спутнице проводника, который доведет их до родной деревни Диены.
— Вас там уже ждут, — сказал он. — Когда я узнал о вашем прибытии, то сразу же послал гонца с этим известием в деревню Широколиста.
На следующее утро они отправились на восток. Путешествие по холмам не было столь изнурительным, как дорога среди гор. Однако им приходилось переправляться через множество мелких речушек, что отнимало много времени. Проводник снабжал их во время пути свежей дичью. Тупыми стрелами он ловко сбивал с веток птиц, не повредив тушки.
Ночь они провели у небольшого костра, разожженного под густыми кронами. Красноватый свет пламени отражался от блестящей листвы деревьев. Венаман сказал, что они доберутся до селения Широколиста к вечеру третьего дня, но путники встретились с жителями этой деревни даже несколько раньше. На третье утро они увидели на тропе несколько матва. Впереди шли уже немолодые мужчина и женщина, одетые лучше, чем остальные. Гейл услышал сдавленный вздох Диены, и у него не осталось сомнений, кем были эти люди. Он взглянул на спутницу и увидел, что у нее дрожат губы. Диена сильно побледнела.
Пожилая женщина выбежала вперед и, подскочив к ней, стащила ее с седла со смехом и слезами. Мужчина вел себя более сдержанно, но это не скрыло его волнения. Сморгнув набежавшие на глаза слезы, он протянул Гейлу руку.
Ты вернул нам дочь, которую мы уже считали навеки потерянной, — сказал он просто. Все, что у меня есть — твое. И я сделаю для тебя все, что окажется в моих силах.
Все прочие не без растерянности наблюдали за разыгрывающейся перед их глазами сценой. Большинство матва были молодыми людьми. На их лицах читалась радость, смешанная с тревогой. Гейл догадался, что среди них есть бывшие поклонники Диены, радовавшиеся, что она вернулась. Однако их настораживало присутствие чужака. Возможно, в будущем у него возникнут определенные затруднения, но не это сейчас заботило юношу больше всего.
Гейл сердечно поблагодарил проводника, и тот повернул обратно, держа путь в свою деревню. Они же отправились в Широколист. Гейл и Диена шли пешком, чтобы женщине было легче разговаривать со своими родителями. Кабо покорно плелись следом. Гейл и отец Диены, которого звали Афрамом, немного опередили остальных, чтобы без помех обменяться несколькими словами.
— Мы окажемся в деревне поздно вечером, — сообщил Афрам, обернулся и сказал что-то одному из молодых людей. Юноша кивнул и побежал вперед. — Этот человек — один из наших лучших бегунов. Он передаст в деревне, что моя дочь действительно вернулась. Нас будет ждать великолепный пир — лучший, надеюсь, из тех, на которых тебе довелось побывать когда-либо, У меня есть несколько бочонков прекрасного вина, что я берег к свадьбе дочери. Сейчас неплохой повод, чтобы открыть их. И еще, конечно, эль! Огромная бочка эля! — Афрам усмехнулся, пытаясь скрыть слезы, время от времени набегавшие на глаза.
— Я очень рад, что вас обрадовало ее возвращение. Диена опасалась, что ее могли встретить презрением.
Афрам хмыкнул.
— Вечно эти женщины вобьют себе в голову какие-нибудь глупости! Что бы с ней ни сотворили эти животные, она ни когда не станет менее дорога нам. — Наклонившись поближе к юноше, он вдруг спросил вполголоса: — Они случаем не сделали ей ребенка, а?
— Нет, — заверил его Гейл.
— Вот и славно. Значит, все в полном порядке. Я собственными руками прикончу того, кто осмелится заявить, что она стала хуже, чем до того, как бедняжку захватили в плен. А с женщинами разберется ее мать — у нее это всегда здорово получалось.
— Те юноши, что пришли с тобой, это ее… друзья? — спросил Гейл. — Мне бы не хотелось, чтобы между мной и кем-нибудь из твоих соплеменников легла кровь.
Афрам через плечо покосился на сопровождавших его юношей.
— Эти-то? Еще бы, почти каждый из них пытался ухаживать за Диеной. Только я не заметил, чтобы хоть кто-то преследовал эмси и смог отбить пленницу. Вернул нам дочь ты. Так что, на твоем месте, я не беспокоился бы попусту.
— Надеюсь, что ты прав… — Успокоившись, юноша перешел к наиболее волнующей его теме. — Я хотел бы побольше узнать о ваших луках.
Он указал на оружие, висевшее вместе с колчаном на плече Афрама.
— Я подарю тебе самый лучший лук, какой найдется в наших холмах, — пообещал ему тот. — И сам научу владеть им. Вообще-то, чтобы достичь истинного мастерства, стрельбе из лука надо обучаться с детства, но я сделаю из тебя настоящего стрелка, не сомневайся.
— Спасибо тебе. Еще мне хотелось бы поговорить с вашими вождями. Ты можешь устроить так, чтобы они собрались и выслушали меня?
Афрам с изумлением воззрился на Гейла.
— Собрать вождей? Но что тебе нужно от них?
— Я хочу сообщить им нечто очень важное, — заверил юноша. — И медлить с этим нельзя. От моих слов зависит будущее вашего народа. Я уже смог доказать матва, что умею совершать необычное.
— Пещерные летучие мыши тоже на это способны, — проворчал Афрам. — Они летают по ночам, и это, знаешь ли, очень необычно. Скажи мне больше. Моя благодарность к тебе велика, но прочие вожди ведь ее не испытывают…
Добрых два часа Гейл рассказывал ему о своих странствиях и приключениях; о том, как он понял, что предопределено ему судьбой; о том, что он узнал в Невве, во время пребывания в экспедиции Шонга, и что узнал от эмси.
— Судя по всему, Пашар был прав. Я и впрямь способен видеть вещи, скрытые от цивилизованного человека. Более того… — Гейл помолчал, тщательно взвешивая слова. — Я вижу неведомую для других сущность вещей, вижу скрытый смысл того, что делают люди, и каким образом в их действия вовлекаются духи. Вот поэтому я должен обратиться к вашим вождям.