По дороге домой я держал за руку Нору, и мы уже почти добрались, как я закапризничал и сказал Норе, что дальше никуда не пойду, потому что мать меня убьет. Сестра уговаривала меня и задабривала, говоря, что мама ничего такого не сделает. И такова была воля судьбы, что нас нагнал отец с корзиной рыбы.
— Чего тебе от него надо, Нора? Что ж ты не ведешь его домой? Он же весь мокрый и холодный.
— Он со мной не идет, — сказала она. — Он боится мамы.
— О! Пойдем со мной, Тома́с, мальчик мой. Это из-за меня ты так промок, я ведь тебя сам в лодку позвал, — сказал отец.
Он взял меня за руку, и я двинулся за ним. Когда мы вошли, мне совсем не хотелось ни носиться, ни беситься, как обычно бывало. Мама поняла, что дело нечисто. Она посадила меня у огня — подумала, что со мной стряслось что-то еще. Но вскоре я промочил всю плиту под очагом[12].
Вошел отец.
— Ты уже сняла с него одежду, а то она у него холодная и мокрая? — спросил он. Отец тащил за собой угря. Он втянул рыбу в дом, длины в ней было с этот очаг.
— Ничего себе. Так он что же, правда упал в море?
— Ты не видишь что ли, какую прекрасную большущую рыбину он сегодня поймал? И раз такая у него первая рыба, все у него будет хорошо, — сказал отец.
Потом он рассказал ей всю историю целиком — спас меня. С меня сняли всю одежду и дали сухую. Мне не понравились штаны, которые я получил, потому что они были уже поношенные и с заплатками. Чаю мне не досталось, зато мама дала мне миску каши с молоком, раз уж я так наплавался.
Глава вторая
Школа. — Учительница и яблоко. — Будущий Король позади меня. — Моя мать возвращается из Дангяна. — Лодка Алекса. — Замужество Майре. — Учительница вышла замуж. — Страстная пятница на пляже и на Женском острове.
Школа
Настал замечательный день. Это было воскресенье. По какому-то делу из Дун-Хына пришла большая лодка. В то время про нэвуги[13] ничего еще слышно не было, хотя вскоре после того они уже появились. Как только лодка пристала в гавани, люди сказали, что там благородная дама; эта самая дама как раз и оказалась школьной учительницей. Услыхав такую историю, я ею ничуть не заинтересовался, потому что как раз в это самое время начал ходить с удочкой с пляжа на холм. Никто за мной тогда уже не следил, потому что я, по их мнению, был вполне себе здоровенный малый. И была у меня маленькая палка с привязанным на конце крючком. Любой из наших мальчишек вытаскивал из омута по двадцать налимов. Рыбалка никчемушная, но у нас были ручные чайки, и вот им налимы очень кстати.
Так вот, в понедельник, после того как с утренней едой покончено, парнишку в серых штанах было не сыскать. Девочки-подростки уже собрались в школу, а мелкого все не найти. За мной послали Майре, но она только отчиталась перед матерью, что я ушел искать налимов, а со мной за компанию еще двое: Шон Маред и Микиль Пегь[14].
— Сегодня пускай бродит, но завтра — помоги мне Боже, если он улизнет без моего ведома! — сказала мать.
Я пошел к своему пиньчику (это маленькая чайка) и отдал ему налимов.
Вернувшись домой, я был уже не настолько самоуверен, как в прочие дни. Почуял силки, которые расставила мне мать, и вот еще что: коротышка-ведьма из дома напротив уже была тут как тут, так что могла бы с удовольствием посмотреть на взбучку, которую мне предстояло получить — уж больно я изводил ее в то время. Да только моя мать была слишком хитра, не ведьме чета.
Когда девочки пришли домой из школы, мама стала задавать им вопросы, что за женщина эта учительница, покладистая она или злобная. И все сказали, что учительница — женщина замечательная и добрая, что она не била их и не шлепала. И вот тогда моя мать повернула всю эту историю на мой счет:
— Гляньте-ка на этого паршивца, который шляется весь день с самого утра, и того и гляди сверзится головою вниз в какую-нибудь яму, когда будет ловить рыбу для своей чайки. Так вот пусть парень знает, что лучше ему приготовиться завтра с утра пойти с вами вместе, с помощью Божией, — сказала она.
— Может быть, — сказала Кать, — он и завтра провернет с тобой такой же номер, раз ты его никак не наказала.
12
Обычно в ирландских домах перед очагом клали большую каменную плиту, которая долго хранила тепло и вместе с тем предохраняла дом от огня, если из очага выпадали угли или летели искры. Такая плита также могла служить импровизированной сценой певцу, поэту или искусному танцору, поэтому была одним из важных мест в доме.
13
Нэвуг (
14
Сестра автора называет его друзей, употребляя с их именами имена матерей: Маред и Пегь. В детстве к имени маленького ирландца часто могут прибавлять имя мамы. Позже имя матери остается в качестве полноправного отчества у взрослого человека, если его воспитала уважаемая вдова или одинокая женщина. Такие «матчества» традиционно служат в гэльской части Ирландии знаком внимания и уважения к женщине, которая вырастила ребенка одна.