— Faith, they might have the horns too, under the clothes[49], — сказал тот, что был у них за шутника.
Неудивительно, что дела у нас в стране идут так, как идут, если люди здесь такие мастера пошутить над правительством.
«Сияющий» корабль
Однажды холодной зимней ночью Тома́с Лысый зашел, по своему обыкновению, к нам на кухню. В очаге ярко горел торф, из трубы вылетали искры, и, поскольку дом был не слишком большой, внутри стояла жара, хотя снаружи и держался холод. Лысый вошел прежде, чем я успел улизнуть из дома. Остальные ушли примерно полчаса назад и отправились шумной гурьбой по гостям. Это был добрый старый обычай, да и среди новых он есть до сих пор.
— Будь у тебя капелька ума, — сказала мама, — оставался бы ты дома, вместо того чтоб ходить в гости по нетопленным домам, где ни тепла, ни очага. И сидел бы ты тогда в отличной компании — с папой и дядей Томасом.
Не то чтобы на меня так сильно подействовал совет матери, но я очень любил рассказы Томаса и выбрал лучше посидеть и послушать, а не куролесить на улице.
Да, и первое, с чего начали, был «сияющий» корабль.
— А что, Тома́с, — сказал мой отец, — много пота мы с тобой пролили в тот день, когда явился сияющий корабль.
— Немало. Двое из нашей лодки чуть было не погибли, когда остановились.
— А корабль не остановился, — уточнил отец. — Похоже было, будто его что-то толкает. На корабле не было ни огня, ни паруса — и ни ветра вокруг, чтобы тащить его вперед. И все-таки мы не могли его нагнать.
— Ты гляди, — сказал Лысый. — А ведь местные не верили тому викарию, что был здесь пару месяцев назад, когда тот сказал, будто очень скоро мы увидим корабли, которые будут ходить на огне. Корабли без парусов и вёсел.
— Должно быть, тогда его и прозвали Тома́с Заливай, — сказал мой отец.
— Ну да, так и есть. А команда на сияющем корабле, когда наши подошли к нему совсем близко, сказала, будто на борту полно народу.
— И это был самый первый пароход, груженный желтой индейской крупой[50], который направлялся в Лимерик, а затем в Рушелах, — сказал мой отец.
— Перед ним шли лодки из Дун-Хына и из прихода Феритера тоже, когда он плыл на север, — вспомнил Томас. — А было это точно за неделю до Дня святого Патрика.
— Вскоре после того, как привезли жирных бычков? — спросил Тома́са отец.
— Это ровно через год, следующей весной, за неделю до Дня святого Патрика, — сказал сосед.
— И разве не удивительно, сколько всякого доставили на берег, и всё в целости и сохранности? — сказал отец.
— А никто и не знает, сколько всего смогли вытащить, — уточнил Тома́с. — В Фаране, в приходе Феритера, набралось двенадцать бочек соли.
— Пожалуй, местным здесь досталось меньше всех, — сказал мой отец.
— Ну да, — ответил Томас. — Думаю, это все потому, что погода была слишком ветреная и они не могли выйти на поиски соли. Но пускай все и было так плохо, даже те, кто нашел меньше всех, мяса себе засолили на год.
— Да мне и самому хватило больше чем на год, хоть я запас чуть ли не меньше всех, у меня и мысли-то не было собирать соль, — согласился отец.
— Я бы сказал, ты свою ренту окупил сполна, Донал, — улыбнулся Тома́с Лысый отцу.
— У нас получилось четыре бочки еды, полных до краев, — солений и заготовок. На целых два года хватило и картошки, и рыбы тоже, вспомнил отец.
— А на нашей лодке каждый человек заработал на этом по тридцать фунтов, — сказал Тома́с.
«Мудрая Нора»
— Кажется, это случилось примерно в тот год, когда появилась «Мудрая Нора»[51], — сказал мой отец.
— Годом позже, — поправил Тома́с. — В тот год никто не заработал ни фунта, потому что эти проходимцы бежали на старой калоше со всей рыбой, которую наловили тогда на Острове. Но думается мне, что не иначе как проклятие бедняка пало на их головы, когда это их корыто, полное рыбы, перевернулось кверху дном у Рубежной скалы, по пути в Дангян-И-Хуше.
— О! Уж точно на них пало проклятие каждого, кто только жил на Острове, — согласился отец.
— Так оно и было. А вслед за тем еще и проклятие Господа Бога, — добавил Томас. — Вот оно их и настигло.
— Как же так? Мы же знаем, что никто из них не утонул, когда их старая лодка перевернулась вверх дном, так что же их тогда спасло? — возразил отец.
— Рядом с ней шла большая красивая лодка, и когда их стало заливать водой, они просто перебрались в нее.
— Так, значит, кара Божья настигла их как-то иначе? — спросил отец.
51
«Мудрая Нора» — судя по всему, название старого траулера, стоявшего в гавани Дангяна (см. главу 20).