Как будто не услышав ее слов, Стоун продолжал:
— Начнем, разумеется, с ланча. — Он огляделся по сторонам и обнаружил большую сковороду. — Сара, похоже, собиралась сделать омлет. Мы его дополним сандвичами, а пока займемся десертом. — И он начал перелистывать страницы рецептов, пока не нашел то, что искал. — Если ты известишь постояльцев о болезни Сары, они, я думаю, отнесутся с пониманием, и не будут требовать особых деликатесов.
Пока Кевин рассуждал, Кэт, стиснув зубы, мысленно повторяла, что ей необходимо держать себя в руках. В конце концов, он привык отдавать распоряжения, привык к тому, что его приказания беспрекословно исполняются. Он просто не мог вести себя иначе.
— Поступим просто, — объявил Кевин. — На десерт у нас будет бисквитное печенье и мороженое. — Он махнул рукой в сторону холодильника. Ну-ка проверь, какое у нас там мороженое. Клубничное или шоколадное?
Это переполнило чашу ее терпения, и все благие намерения Кэтрин мгновенно улетучились. В висках опять застучала кровь, но на этот раз совсем не так, как раньше.
— У нас?! — возмущенным шепотом переспросила она. — Какое у нас там мороженое?
Упрямство и чувство самосохранения заставляли ее делать то, что еще минуту назад она обещала себе ни в коем случае не делать. Положив руки в карманы, она распрямила плечи и, надменно глядя ему в глаза, спросила:
— Да кто вы, собственно, такой, Кевин Стоун, чтобы распоряжаться в кухне моего отеля? И с какой стати я должна вас слушаться?
— Как вам будет угодно, моя прекрасная леди, — ответил тот и с шумом захлопнул папку с рецептами. — Сохранение достоинства начальника для тебя явно важнее, чем забота об удобствах постояльцев. Ничего удивительного в том, что эта гостиница явно не приносит дохода.
Кэт закусила губу. Откуда ему это известно? Финансовое положение гостиницы было одним из ее наиболее тщательно охраняемых секретов. Слишком разозленная, чтобы подтвердить или отрицать его слова, она только молча смотрела, как он повернулся и направился к выходу. Когда Кэт убедилась, что он действительно уходит, ее здравый смысл, наконец, возобладал.
— Кевин, минутку! Подожди!
Уже взявшись за дверную ручку, он остановился и, полуобернувшись к ней, холодно спросил.
— Я тебя слушаю.
Кэт виновато кашлянула:
— Я… я была не права. Мне действительно необходима помощь. Одной мне будет трудно справиться. — Увидев, как брови Стоуна скептически приподнялись, она быстро добавила: — Хорошо, ты прав! Я почти совсем не умею готовить, и без тебя не справлюсь. Но поскольку я — хозяйка, то не привыкла выслушивать приказы от кого бы то ни было!
— Придется привыкнуть, по крайней мере, на сегодня, — посоветовал Кевин, возвращаясь к столу. — Ну, а теперь посмотри, как там у нас с мороженым?
— Когда мы были женаты, ты вел себя так же? — недовольно спросила Кэт, заглядывая в морозильник.
— Мы и сейчас женаты, — поправил ее Стоун. Он вытащил из кухонного шкафа большую миску и взял сбивалку для яиц.
— Ты понял, о чем я тебя спросила?
— Понял, понял, — неожиданно миролюбиво признал Кевин. — Я всегда и со всеми веду себя именно так, детка.
— У нас есть пломбир, ореховое, ванильное и… — Кэт умолкла, когда, обернувшись, увидела, что Кевин уже не один. Мэри и Джейн стояли возле стола и как зачарованные наблюдали, как он умелыми движениями смешивает масло, муку и сахар, а в образовавшееся месиво вбивает яйца.
Кэтрин вынуждена была признать, что было нечто очень впечатляющее и в то же время бесконечно трогательное в том, что мужчина с внешностью Кевина со знанием дела орудует на кухне. Сначала он несколько секунд повозился с миксером, но потом решительно отодвинул его. Взял большую миску, быстро разбил яйца, и затем взбивалкой в темпе, почти равном скорости электрического миксера, начал взбивать их. Через несколько минут в миске была белая пышная масса. Кэтрин наблюдала за этим процессом с тем же восхищением, что и Мэри с Джейн. Кевин поднял голову и, ослепительно улыбнувшись, что-то сказал официантке. Джейн, которой до пенсии оставалось то ли два, то ли три года, расцвела ответной улыбкой и утвердительно кивнула. В этот момент она выглядела лет на пятнадцать моложе.
Неожиданно для себя Кэти почувствовала приступ жгучей ревности. Ей он так не улыбался никогда! А она, между прочим, была его женой! С другой стороны, Стоун, по всей видимости, никак не мог поверить в то, что она обо всем забыла, сама же Кэт, по правде говоря, не очень поверила его рассказам об их супружеской жизни. Стало быть, какие могут быть основания для ревности? Как можно ревновать человека, которого она не помнила и не любила?