Ближе к Перми дорога стала чище. Снегопада как будто и не было, хотя сугробы по обочинам и говорили о том, что он сюда заглядывал. В подкравшейся темноте эффект чумовой совершенно: белые откосы оконтуривали черную ленту асфальта и яростно помогали свету фар рассеивать тьму.
Я прибавил газу, чтобы нагнать время, – дорога позволяла. Не то чтоб поздно доберемся, а хотелось побыстрее в гостиницу прибыть, смыть воспоминания и пот, нырнуть в чистую постель… Увы, мечты остались мечтами. В городе, прежде чем зарулить к отелю, я вытащил наличку и пересчитал. Оказалось, что мой калькулятор в голове промазал в хороший минус, и ночевать нам, если не хотим остаться без горючки, можно от силы один раз. А впереди еще Яр и куда больше тысячи верст пути до дома. И черт знает, как там чего повернется. Ну а если где капитально обуют нас бравые менты – придется вообще дрыхнуть в машине.
– Двигаем дальше?
Я задал вопрос, но на самом деле констатировал ситуацию.
– Давай. Ты если устанешь – скажи, – Автолыч распечатал новый блок сигарет и достал пачку. – Я тебя подменю на перегоне. Вряд ли кто там ночью дежурить будет.
– Без вопросов. Только, думаю, и так дотянем до Яра, а там отоспимся.
– А может – в Глазове заночуем?
– Ну его, смысла нет. Да и тамошняя «Центральная» – не дешевле пермской. А другие искать где – не знаю. Не факт, что там цены ниже.
– Значит, будем тянуть до Яра, – Автолыч прикурил и приоткрыл окошко. – У ребят там заночуем.
– Найдут нам местечко, – пожимаю плечами.
И внезапно такое настроение меня обуяло, что самому жутко стало. Хлестнуло по нервам, загоняя бодрость за все мыслимые верхние уровни. Мне стало зло и весело. И упрямо. Даже петь захотелось, во как закрутило!
Мы выехали из города и понеслись по темноте. Чисто, практически пусто, и яркая-яркая луна над черной стеной леса. Интуиция обострилась настолько, что я мог предвидеть секунд за десять даже появление кочки. Ветер подвывал в щелях, словно пытался поболтать, а мы молчали. Мы с напарником всегда так болтаем: либо без умолку и перебивая друг друга, либо молча. Сейчас подходил второй вариант. Не хотелось попусту рушить ночь разговорами. Я сунул кассету в магнитолу.
Когда пройдет дождь – тот, что уймет нас,
Когда уйдет тень над моей землей,
Я проснусь здесь; пусть я проснусь здесь,
В долгой траве, рядом с тобой.
Удивительно, но когда я ставил БГ в плеере, то эта песня осталась на ленте давно позади. Когда она снова успела вернуться? Может, Машка перематывала, слушала? Нет, вряд ли. Коробка в сумке давно болталась, я ее даже и не вытаскивал. Хотя и наш веселый гебешник Влад мог пытаться отыскать запись шпионских инструкций. С него станется. Так или иначе, но песенка очень красиво легла на ночь, Луну и скорость.
И пусть будет наш дом беспечальным,
Скрытым травой и густой листвой.
И узнав все, что было тайной,
Я начну ждать, когда пройдет боль.
Не слишком-то я фанатею от БГ, но иногда просто тащусь. Вот как сейчас, когда вокруг ни огонька, ни движухи. Нуль-пространство. И мчишься в темноте, ожидая всего без всякого страха. Вот откуда такая уверенность, что не случится с нами ничего? Я ж не ясновидящий какой, а просто странный тип, не ужившийся с реалиям дня нынешнего. А в них, в реалиях этих, надо идти по головам или клянчить. Тонюсенькая прослоечка нас, кто тяжко и качественно работает, да еще при этом неплохо зарабатывает, – она не в счет. Исчезающе малый процент, за пределами погрешности. Но растет. И если все попрет так же нормально, то если не к началу второго тысячелетия, но год к две тысячи десятому нас окажется довольно много. А эти бандюки понемногу вымрут или переквалифицируются. Конечно, в политику они прут косяками, но их роли – вторые. Впрочем, черт ее разберет, Россию эту бескрайнюю. Халявщиков, по щучьему велению разъезжающих на печах, в ней всегда было куда больше, чем щук, занимающихся производством таких чудес.
Пусть идет дождь, пусть горит снег,
Пускай поет смерть над густой травой.
Я хочу знать; просто хочу знать,
Будем ли мы тем, что мы есть, когда пройдет боль.
Никогда не подпеваю этому куплету. Частенько, когда я проговаривал вслух слова про смерть, обязательно начинались какие-нибудь гадости. Нет, не то чтоб фатальные, но достаточно противные. И пусть это сто раз суеверие, рисковать я не буду. Зачем нервировать спутницу?