Перед Алнашами я сплоховал. Там знак запрета обгона висел, а передо мной какое-то чадящее железное чудовище, бывшее некогда ижевским «москвичом», тюхает. Скорость – километров тридцать от силы. Я беру его ходом и влетаю четко в объятия ментов. И угораздило же их там встать именно сейчас. Но когда рядом затормозил ржавый металлолом и двое крепких, коротко стриженых чуваков радостно согласились стать свидетелями, то я сообразил, что угодил в ментовскую подставу. Козлы выцыганили четвертной за решение вопроса на месте, развернули корыто в обратный путь и принялись поджидать следующую жертву.
На душе стало гадостно от осознания, что я какой-то подножный корм для разного рода мерзавцев в форме. Автолыч словно прочитал мои мысли и сказал:
– Они стригут нас, их стригут начальство. И так все вверх по цепочке и ползет.
– Да понятно, – отвечаю и тяну из пачки сигарету. – Противно просто. Да и с деньгами не слишком здорово.
– Тут да.
Прикуриваю. На душе стало чуть легче от осознания, что в стране не мне одному хреново. Потом мысленно черчу склон пирамиды, по которому поднимаются деньги, и представляю сумму в самом конце. Впечатляет! Такой там золотой вал должен быть, что и не перелезешь. Но что удивительно – никакой зависти не испытываю. Так, досаду. Все равно этой шобле не насладиться деньгами. Нет у них фантазии, да и с возможностями туго. Ну, замки-яхты-самолеты, коллекции картин. Так не для красоты же! Они в ней разбираются как свинья в апельсинах. Для престижа, для вложения этих самых денег. А что еще? Общение со своим кругом, с горсткой таких же унылых снобов. Скукотища. Не буду кривить душой: от хорошей суммы бы не отказался, но со времен торговли на Тушинском радиорынке я знаю, чего не хочу получить. ОЧЕНЬ хорошую сумму. Если попытаться вычертить кривульки, то можно заметить, как с точки «много денег» радость от капитала превращается в проблему, а прибыль едва покрывает расходы. Появляются обязательства, партнеры, недруги и шаловливые ручки… Все силы тогда уходят на сбережение капитала и, что тоже случается нередко, собственной жизни. Удовлетворение и азарт исчезают, а их место занимает страх. Он ласково обнимает за плечи нувориша и шепчет разные веселости на ушко, от которых черный холодок по спине пробегает. Короче, поменьше – лучше, я это точно знаю.
Мамадышский пост проскочили без остановок – повезло. Но на казанском тормознули. Мент буквально вцепился в простыню ПТСа и придирчиво обнюхал там каждую закорючку. Он понимал, что едущим из командировки москвичам дорого полосатую палку не продашь, но с паршивой овцы, как говорится. Спасли, как ни странно, цыгане. Самые настоящие кочевники тюхали на разновеликих чадящих иномарках с непонятными номерами неизвестных стран. Ушатанные в хлам кемперы внушали страх. Как водится, цыган не остановили. Когда идет их колонна, менты всегда делают вид, что так и должно быть. Остановить табор и проверить документы никто не решается. Здесь ровно то же самое произошло. Поглядев в след цыганам, наш потрошитель скривился, сунул бумаги мне в руку и махнул рукой:
– Проезжай!
Я залез в машину и вдруг понял, что отчаянно, до самых пяток завидую цыганам. Их сплоченности, готовности постоять друг за друга. Свободный народ, спокойно плюющий на законы и правила, живущий вне системы. Вместе они – сила. И не разбить их ничем. Да, есть обратная сторона, но она видна только тем, кто смотрит со стороны. Бедность и грязь видим только мы. Те, кто считает себя цивилизованными. Но жизнь цыган на порядок лучше, ибо она совсем иная.
Снова плачу за разбитый мост. Лучше он выглядеть не стал, а рытвина на выезде стала как будто глубже. Бригаду по производству ям они там набирают, что ли? Ехать раз от раза все труднее, того и гляди колеса потеряешь.