Островский стоял на палубе, любуясь живописными берегами, испытывая спокойствие в мыслях и желаниях, в лад плавному и мощному течению. Второе лето проводит он на Волге, может уже считать себя волжанином. От истока, маленького ручейка, до этой необозримой, захватывающей шири Волга открылась ему во всей своей красоте и величии. Он видел закаты и восходы на Волге, видел ее в непогоду, в ночную грозу, когда над нею, сжатою тяжелым, в низких тучах, небом, гудящей тревожно и разноголосо, сверкали молнии, выхватывая из тьмы застывшую черную баржу или пароход; видел Волгу в ясную погоду, в ведро, с ее невозмутимой гладью, действующей на душу так успокоительно миротворно, что кажется, все на свете прочно и основательно и в жизни достижима гармония.
Узнав Волгу, лучше узнаешь характеры ее людей, живее почувствуешь прошлое. Здесь есть где разлиться песне, протяжной, широкой и могучей, как сама Волга; есть где разгуляться силушке, удали молодецкой… Кажется, что вот сейчас из-за острова выплывет лодка в сопровождении целого каравана челнов, и покажется Стенька Разин, сидящий посреди гребцов. Отсюда, с берегов Волги, нижегородец Минин пошел на освобождение Москвы. Волга течет в историческом сознании народа как одно из начал России, народной жизни. Волга и Москва — две могучие силы, ими созрела русская история.
Островский, плывший на пароходе из Твери в Ярославль, был доволен, что обстоятельства благоприятствовали его знакомству с Волгой. Все началось с того, что в феврале прошлого, 1856 года он узнал случайно об организованной Морским министерством поездке молодых литераторов по обследованию и описанию быта жителей Волги от ее истока до Астрахани. Материалы экспедиции предполагалось печатать в журнале «Морской Сборник». Волга была уже «поделена» между драматургом А. А. Потехиным и А. Ф. Писемским: первому достался район Волги от истока до Саратова; второму — от Саратова до Астрахани. Узнав о поездке, Островский начал энергично хлопотать, чтобы ему разрешили принять в ней участие. На помощь пришел А. А. Потехин, охотно уступивший приятелю часть Волги — от истока до Нижнего Новгорода. Путешествие началось в апреле — с Твери, куда Островский приехал в почтовой карете. Толпы празднично одетого народа гуляли по набережной. Волга была в полном разливе и у слиянии с Твердой представляла собой огромное пространство мутной, пенистой воды, взволнованной низовым ветром. С набережной Отрочь монастырь казался стоящим на острове. В этом монастыре когда-то провел двадцать шесть лет в заточении знаменитый Максим Грек, там же был убит Малютой Скуратовым митрополит Филипп. В Твери историей повеяло уже на набережной: не тут ли тверской купец Афанасий Никитин с другими торговцами нагрузили два судна с товарами и, получив проезжую грамоту от Тверского князя, отправились Волгою в Персию, чтобы сбыть там товары? У Астрахани разбойники ограбили его судно, а другое разбилось в сильную бурю о берег. Дальнейшие странствования привели Афанасия Никитина в Индию. Поплыл вниз по Волге торговым человеком, а вернулся на Русь открывателем Индии, задолго до Васко да Гамы. Оставил после себя записки о своем путешествии в Индию. Хорошо писали древнерусские люди, хотя и не выставляли себя писателями: весь характер виден, простодушный и сильный. Купец в нем крепко сидит: оглядевшись в чужой, таинственной стране, он досадует, что обманулся в своих торговых расчетах: «Все налгали мне, будто в Индии много всякого дешевого товара: ан нет ничего на нашу землю; весь товар белый на бусурманскую землю — перец да краски: то дешево; а на русскую землю товара нет». Но какая богатая, многосторонняя натура выявляется в этом купце на чужбине — любопытство к чужой стране, желание понять ее особенности, ее людей, обычаи, религию. И верность святым заветам отцов, далекой Руси, по которой он так стосковался и о которой говорит с необычным для его рассказа волнением: «Да сохранит Бог русскую землю!.. На этом свете нет страны, подобной ей!., да устроится Русская земля!..» Но это уже исторический Афанасий Никитин, а «бытовой» Никитин, не окажись он в таких исключительных обстоятельствах, так бы и остался «тверским купцом».
Островский прожил тогда в Твери не одну неделю. На другой же день по приезде нанес визит губернатору, который, выслушав московского гостя, приехавшего с поручением от Морского министерства, с ходу и прямо объявил: «Ничего не увидите, да и нечего здесь смотреть…» Впрочем, прощаясь, просил за всеми сведениями без церемонии обращаться к нему. Встречался Островский с местными купцами, которые сообщили разные сведения о судостроении и судоходстве, рассказали о местных нравах, один из купцов показал ему собранные им древние рукописи. Слушал предания об Иване Грозном. Выезжал в Городню, Торжок, Осташков, на барже с богомольцами ездил в Нило-Столобенскую пустынь.