Кассандра отложила в сторону надкусанный кусок хлеба, аппетит покинул её. Она и предположить не могла, что проблема окажется столь серьёзной. Стационарный телефон постоянно барахлил, да и у неё была старая модель, с которой случались ошибки, намного проще было уверить себя в том, что проблема заключалась именно в телефонах, чем осознать невозможность любого контакта с внешним миром. Это не то, чтобы пугало, но всё равно заставляло тревожнее воспринимать происходящее.
– Со связью? – Кассандра попыталась подобрать какое-нибудь объяснение, чтобы успокоить себя. – Но вышка сотовой связи стоит тут всего в двух километрах. Она новая, может, там какие-нибудь неполадки. Сейчас такое случается повсеместно, и очень быстро устраняется.
Яков не стал говорить ей о том, что его телефон подключен к спутнику и не зависит от новой вышки сотовой связи, стоящей в двух километрах от них. Пусть эта женщина выдумывает собственные причины, Яков не мешал другим людям жить заблуждениями. Для него факт отрезанности от мира являлся абсолютной истиной.
– А на дорогах вполне могут быть пробки. – Кассандра гнула свою линию, безопасное пространство в её сознании стремительно сжималось.
«Снега выпало совсем чуть-чуть. Из-за такого не могут случиться пробки» – Георг сказал это лишь про себя. Незачем было повышать градус беседы.
Не принимавшая до этого участия в разговоре Марьяна поднесла кружку к губам, а потом резко задала вопрос:
– Это как-то связано с моей машиной? Я имею в виду отсутствие связи. – Из дрожащей в её руках кружки выплеснулось ещё несколько капель и растеклись по её костюму. – И что вообще случилось с машиной? И почему это произошло?
Она напоминала обиженного ребёнка, не хватало только поджатых губ и срывающегося голоса, и всё же Яков обратил внимание на то, что за хрупкой оболочкой показного спокойствия просматривается истерика. До Марьяны пока ещё не дошла серьёзность выпавшего им положения. Вопросы относились исключительно к её мужу, и тот прекрасно понимал, что отвертеться от них не получится.
Агата, с унылым лицом жевавшая кусок хлеба, встрепенулась, и её лицо приобрело выражение интереса, так что там приключилось с автомобилем? Встревожилась и Кассандра, словно переняв от Марьяны напряжение. С крыльца ей практически ничего не было видно, да и смотрела она главным образом на мужчин и упавшее за их спинами дерево.
– А что с машиной? Что произошло?
Георг ложкой мешал кашу и явно не знал, что говорить Кассандре. Она была возбуждена, и её реакция могла выплеснуться во что-нибудь непредсказуемое. Сказать правду, но как объяснить? А если обойти острые углы и пробовать выражаться общими словами, то где найти эти самые слова?
Мужчинам нужно было принимать решение раньше, потому как, пока они думали, Марьяна лаконично ответила:
– Её разрезало. – На этот раз кофе пролился ей на штанины, но она не обратила на это внимания, она не замечала горячих капель, попадающих ей на пальцы. —Я видела, как в снег упала часть капота и лопнуло колесо…
– Разрезало? – Кассандра подумала, что ей послышалось. – Как? Чем её могло разрезать?
«Консервным ножом» – Яков чуть не высказал своё бредововое предположение слух. Кассандра испугано посмотрела на его жену, а потом выглянула в окно и придвинула стул поближе к дочери, видимо, желая обезопасить её. В их маленьком обществе появился второй полюс временно скрываемой истерии.
– Разрезать могло тоже, что лишило того парня ноги. И я думаю, что всё это влияет на связь, лишая возможности звонить. – Двумя предложениями Марьяна охарактеризовала непонятное положение, обобщила факты и голыми выложила их на обозрение.
– И что же это может быть? – Кассандра чувствовала себя ущербно из-за того, что даже её дочь разбиралась в ситуации намного лучше. Все обладали хоть какими-то фрагментами информации, она же всё утро провозилась с кашей, которая в итоге пригорела.
На этот раз Яков не стал сдерживать собственные мысли, он позволил себе сказать то, о чём думал. Тем более, что некоторые уже начинали догадываться.
– Невидимые линии.
Никто не засмеялся и даже не улыбнулся.
Сапёры
– Ты в самом деле собираешься туда идти? – Впечатление после разговора было тяжёлое. Георгу с трудом верилось, что в привычном атмосфере столовой они обсуждали невидимые линии.
Никто не засмеялся над предположением Якова, но всё равно он чувствовал себя не в своей тарелке, рациональное начинало постепенно изменять ему, хотя он всего лишь облёк в словесную форму то, что они оба видели собственными глазами. «Откиньте всё невозможное» – говорил Шерлок, но в данном конкретно случае становилось трудно отделить невозможное от реально происходящего.