– Ты опять поддаешься эмоциям! – передразнил мужчину Энакин, вскакивая и бегая по помещению. – Как же! Эмоции! Чтоб ты хоть что-то понимал, пень бесчувственный! Сам как бревно с глазами!
Пометавшись, Энакин успокоился, и направился туда, где ему всегда хорошо думалось: Зал Тысячи фонтанов, где тут же спрятался в темном углу. Со всех сторон раздавалось журчание воды, и парень облегченно развалился на скамейке. Для него, выросшего в пустыне, такое невероятное количество жидкости до сих пор казалось чем-то нереальным. Он пошевелил пальцами, ловя капли, падающие с бортика фонтана, и мрачно поджал губы. Что ни говори, но идиотом Энакин не был. И слепым тоже не был, а еще он хорошо чувствовал эмоции окружающих, поэтому отношение к себе Клигга просек молниеносно. И то, что мать сильно преуменьшает опасность случившегося с ней – тоже. А еще он отлично понял, что ничего не узнает, пока Кеноби маячит рядом, ведь все попытки прояснить ситуацию тут же пресекались легкомысленными отговорками матери.
Дождавшись ухода Оби-Вана на корабль, Энакин тут же насел на женщину, но ответ получил от Клигга.
– Ты говорил, что чувствовал, что матери плохо. Так?
– Да. Видения, но… я не мог…
– Не захотел, – отрезал Ларс. – Ты вообще вспоминал про нее? А она каждый день вспоминает. И когда металась в горячке – тоже вспоминала! А ты?! А-а-а, – махнул рукой Клигг. – Что с вами говорить! Лети давай отсюда, твой учитель тебя заждался.
– Энакин! – голос Оби-Вана прорезал наполненную отвращением тишину. Скайуокер дернулся, и резко повернувшись вылетел из коридора наружу. Шми перехватила сына, крепко обняла и подтолкнула по направлению к шаттлу.
– Иди, сынок.
Энакин вздохнул, сгорбившись в темноте. Матери было больно, а он не мог ее проведать. То Йода лекции читает, то Кеноби мозги прогрызает нравоучениями… Вообще непонятно, каким чудом учитель согласился полететь на Татуин. А магистры… магистры его не слишком-то жалуют. Избранный. Не избранный… Смотрят с подозрением. Постоянно. Хорошо хоть канцлер с ним иногда беседует, а иначе было бы совсем плохо.
– Энакин! – резкий голос Оби-вана вырвал из глубин самокопания, и парень едва не застонал. – Вот как ты медитируешь! Я думаю, ты слишком расслабился. Тренировка ждет тебя!
– Конечно, учитель! – вздохнув, встал Энакин, продолжая обдумывать поездку на родину. Клигг о чем-то умолчал, да и мать тоже. Интересно, что от него скрыли? Повторно вздохнув, Скайуокер потер солнечное сплетение. В последнее время что-то его беспокоило, словно далекий отголосок еле слышного эха. Что-то… странное.
Наутро Люк чувствовал себя совсем плохо. Он с трудом встал, подтащил контейнер с концентратами поближе к спальнику, и вновь облегченно рухнул на коврик. Тьма ласково касалась разгоряченной кожи, остужая кипящую кровь. Что-то ему нехорошо…
– Соберись.
Спокойный мужской голос заставил молниеносно собраться и ударить не глядя Силой. Люк вскочил, невзирая на боль, вглядываясь во мрак.
– Кто здесь?
– Твой учитель, – мягко ответил невидимый мужчина, и Люк изумленно поднял брови, не переставая держать себя в полной боевой готовности.
– Хорошие рефлексы. Но этого мало.
Неожиданно перед парнем появилось сияющее облако, сложившееся в фигуру высокого мужчины в джедайской мантии.
– Позвольте представиться, – слегка поклонился призрак. – Квай-Гон Джинн.
Глава 2
Люк рухнул на землю, в такую мягкую, теплую, нежно остужающую разгоряченное тело грязь. Родное милое болото… Как он теперь понимал Йоду! Тихо, спокойно, только рапкухи квакают, и комары жужжат, такие же настырные и неистребимые, как и его новый учитель.
– Вставай, ученик! – бодро гаркнул над ухом веселый мужской голос. – Солнце еще высоко!
– Я умер, – пробубнил Люк, скрипнув зубами. – Меня нет. Я мерещусь.
– Да? – удивился голос. – Какие у меня ядреные глюки, однако! Явно грибы подействовали, которые я при жизни съел! Подъем!
Скайуокер со стоном разогнулся, прожигая настырного призрака взглядом. Тот весело скалился, с удовольствием наблюдая, как ученик отдирает от себя пиявок. Покончив с этим муторным занятием, Люк мрачно вздохнул.
– Продолжаем.
– Хороший настрой, ученик. Мне это нравится. Итак, пятая форма. Путь крайт-дракона.
Джинн показал стойку, и Люк зеркально повторил его движение.
– И, раз. И, два. И, три.
Под мерный счет Квай-Гона они медленно танцевали в лучах заходящего светила, два высоких гибких силуэта, поражающих взгляд хищной грацией движений. Призрак был доволен. Когда-то он хотел стать Учителем маленького Избранного, видя огромнейший потенциал предполагаемого ученика, но, увы, тогда осуществиться этой мечте помешала смерть мужчины. Шли годы, он изредка наблюдал, как растет Энакин, как ему в голову пытаюся вбить прописные истины, как тесно становится мальчишке в душных рамках Кодекса. Но поделать он ничего не мог. А потом произошло чудо. Самое настоящее чудо. Его резко потянуло туда, где он был только раз – на Татуин, беспокойство жгло душу, но каково же было удивление джедая, когда он увидел Избранного!