А потом, после нескольких недель затишья Палпатин отколол такой финт ушами, что даже Джинн впал в полную прострацию. Люка перевели из флота на поверхность, сделав генералом, а на его место встал Юларен.
Новость поразила всех без исключения. Люк с Энакином и Оби-Ваном долго молча созерцали приказ с длинным списком подписей, после чего Кеноби ненадолго вышел и вернулся с бутылкой коллекционного мандалорского Narcolethe – ликера, который практически невозможно было приобрести за пределами этой системы из-за дикой цены.
– Вы будете моей смертью, – меланхолично вздохнул магистр, тренированным движением опрокидывая рюмку. Скайуокеры только переглянулись, последовав его примеру.
Через пару месяцев Люк понял, что у Кеноби были все основания для этого заявления. Они мотались по всей галактике, став палочкой-выручалочкой. Совет засовывал сложившуюся команду из Скайуокеров и Кеноби в такие дыры, что даже Люк, которому пришлось прилично побегать во время бытия повстанцем, постоянно находился в полном ужаса удивлении. Они скакали от одной системы к другой, от одного мира к следующему, без передыха, без возможности сбросить напряжение: 212 штурмовой Оби-Вана, 501 легион Энакина и 909 Люка.
Дни превращались в недели, недели в месяцы, а месяцы потихоньку складывались в год. Они выполняли одну миссию за другой, передышки были краткими и редкими. Энакин сходил с ума от невозможности нормально пообщаться с женой, хорошо хоть Падме, вовсю пользуясь статусом сенатора, предпринимала все, что возможно, чтобы почаще навещать неуловимого супруга. Поначалу Люк даже не понимал, что вообще происходит. У него были смутные подозрения, подогреваемые рассуждениями Джинна, но только когда им предоставили краткий, на неделю, отпуск на Камино, совмещенный с подбором клонов для замены погибших, до парня начало доходить, что именно делает Палпатин.
Больше всего Люка убивали не боевые действия, а падаваны Энакина. Когда он впервые увидел этот могучий отряд, то просто застыл на месте. Найра сипел за его спиной, мужественно сдерживая некультурный гогот, клоны молчали, благоразумно не снимая шлемы. Оби-Ван представлял собой классическое изображение погруженного по уши в Силу магистра и советника, завернувшегося в мантию, словно она являлась последним щитом между ним и этим безумным, безумным миром вокруг.
– Энакин, – голос Кеноби разнесся по наполненному тишиной мостику. – Это кто?
– Мастер, – вид у Скайуокера был совершенно несчастный. – Это мои падаваны.
– Прошу прощения? – распахнул глаза Оби-Ван. Энакин вздохнул, едва не ковыряя носком сапога землю.
– Падаваны.
Раздался странный сип, все дружно уставились на багрового и слабо трясущегося твилека.
– Прошу прощения, – прохрипел Найра, гулко ударив себя кулаком в грудь. – Что-то в горле застряло. Кх!
– Помочь? – пропел Кеноби, твилек отчаянно замотал головой.
– Жаль. Еще раз, Энакин…
– Ну… – протянул Скайуокер, блуждая взглядом по мостику, – я… Случайно, вот.
– Случайно, – обреченно покачал головой джедай. – Случайно. Как всегда.
Стоящие за спиной Скайуокера девушки в стандартных джедайских одеждах украдкой переглянулись. Люк утомленно вздохнул, массируя пальцами переносицу, отметив, что Оби-Ван делает то же самое.
– Хорошо, – наконец отмер магистр. – Коди…
– Да, сэр? – клон в белой с золотыми полосками броне шагнул вперед.
– Проводи, пожалуйста, падаванов в каюты. У нас есть свободные…
– Да, сэр! – клон кивнул, разворачиваясь. Кеноби дождался их ухода, после чего направился к себе, за ним зашагали все остальные.
– Поздравляю вас, рыцарь-джедай Скайуокер, – чопорно поджал губы Оби-Ван, присаживаясь на стул, и элегантным движением поправляя мантию. – Вы войдете в историю, я в этом не сомневаюсь.
Уши Энакина запылали. Люк с Найрой переглянулись, вытянули руки… И с самым невозмутимым видом изобразили небрежные аплодисменты. Скайуокер скрипнул зубами, что-то бурча под нос.
– Я просто восхищен вашей силой духа и моральной устойчивостью, – продолжил Кеноби, слегка щуря глаза.
– Подтверждаю, – кивнул Найра, прижав руку к груди. Люк демонстративно смахнул слезу.
– Ваш пример будет жить в наших сердцах долгие, долгие… Очень долгие годы…
– После вашей мучительной и крайне безвременной гибели, ужаснувшей галактику, – гладко продолжил Кеноби, изобразив благоговейное восхищение. Стоящий за его спиной Джинн демонстративно закатил глаза.