План был до неприличия простой — во время одного из визитов Крата в полк вывести свой батальон, убить генерала и, подняв других, снести марионетку Викхерна и занять дворец. А дальше? Дальше план не особо вырисовывался, как пойдет. Может быть, примкнут те, кто не одобрял звериной жестокости Крата, например, генерал Тейесен из старой еще военной аристократии, начальник генерального штаба, или полковник Керелдан, командир штурмового полка… Они иногда высказывали свое неодобрение по поводу действий верховного, и самое интересное, до сих пор были живы — видимо, пока были незаменимы. Да и мнение было выражено не в виде жесткой публичной критики, а так, легкое бурчание под нос.
Кэндеро же начал продумывать заговор всерьез, не вызывая подозрений излишней болтливостью — что толку трепать языком, привлекая к себе внимание этого мерзавца, его цепного пса Мердоза с ничего не выражающими стеклянными рыбьими глазами, главы Тайной Стражи. Тому человека убить — что стакан воды выпить, в общем, тот еще шакал.
И как оказалось, умный шакал. Кэндеро потихоньку, исподволь плел свои неумелые сети заговора, вовлек в него младших офицеров, сержантов — тех, кто ничего не терял в плане карьеры и дальнейшего будущего, но у кого имелся самый важный необходимый ресурс — люди. Солдаты. Прошедшие за время Эльфарской кампании огонь и воду, и готовые следовать за своими командирами хоть в пекло.
Сдал заговорщиков один молодой лейтенант, который решил, что выслужится перед Кратом, если доложит о заговоре. Правда, это ему совсем не помогло — так он тоже оказался в застенках Мердоза, вместе со своим сослуживцем, тоже лейтенантом. Ну поскольку они были вовлечены в заговор недавно, то знали только его и его ординарца, сержанта Тресана. И вскоре все четверо очутились в пыточной Тайной Стражи. Вот тут вот и сказалась старая закалка — если лейтенанты разливались соловьями от одного только вида каленого железа, то Кэндеро молчал, как, похоже, и Тресан — по крайней мере, на него сам Мердоз, не побрезговавший лично провести силовое дознание, не ссылался. Зато какой ценой далось это молчание… Харкая кровью, шипя от боли в переломанных ребрах и конечностях Кэндеро мечтал побыстрее умереть от шока, но тренированное, выносливое солдатское тело этого сделать отказывалось, хотя целых костей в нем оставалось наполовину, а что со внутренними органами не знал никто — боль, казалось, заполнила весь человеческий сосуд и уже лилась через крышку.
Кэндеро вдруг осознал, что он находится все еще в своем многострадальном теле, попробовал пошевелить руками и ногами — о, чудо! Действительно шевелятся, не болят, слушаются его, более того пальцами рук он чувствует тонкий незнакомый материал, постеленный под ним. Где он? Неужели в раю?
Он открыл глаза. Странная белая комната, залитая солнечным светом.
- Пришли в себя? — пожилой мужчина в белом халате наклонился над ним.
- Да, — смог ответить Кэндеро и попытался приподняться на локтях.
- Тихо, тихо, — со смешком сказал мужчина. — Не надо портить мою работу.
Мужчина прикоснулся пальцем к его лбу, и майор опять отключился, но на этот раз здоровым сном без сновидений и кошмаров.
Пришел он в себя, когда закатное солнце, уже склонившееся к горизонту заливало красноватым светом противоположную стену палаты. Теперь мужчин, стоящих возле его кровати, было двое, оба в белых халатах, второй был явно помоложе того, первого.
- Ну вот, хорошо. Можете себя назвать?
- Майор Кэндеро, восьмой пехотный полк его величества Викхерна, — тихо сказал он.
- А также бунтовщик и изменник, заслуживающий долгой мучительной казни, — усмехнулся мужчина помоложе. — Да не стесняйтесь, Кэндеро, вы теперь среди друзей.
- Где я?
- В безопасности. Госпиталь Орсода.
- Наша колония? Как я сюда попал? — удивился майор.