Приходила ночь, за ней утро. И каждое утро Орден и солдаты находили своих загрызенными или растерзанными в клочья, причем не имело значения, один солдат был или два десятка — проклятые упыри вырезали всех. Крестьян и мирных селян они не трогали, а вот за людьми в мундирах и рясах устроили настоящую охоту. Какая уж тут королевская власть на занятых территориях, когда старосту поутру найдут с оторванной головой или отгрызенными руками? Дураков из гражданских на места, связанные с властью, не находилось, жить хотели все. Вот и приходилось использовать власть военных — сводный отряд из солдат и братии при поддержке одного-двух боевых магов выезжал в намеченные места, творил там власть и правосудие, брал свой кровавый оброк и уезжал восвояси, чтобы успеть в пункт постоянной дислокации дотемна, пока дети Тьмы не выходили на охоту.
Тому стриго, который сейчас окровавленным куском мяса украшал стул в пыточной, просто не повезло — переоценил свои силы, напал на двух братьев, оказавшихся по странному стечению обстоятельств боевыми магами Ордена, ну и соответственно за это поплатился, сперва свободой, а потом и жизнью. Кэмпи в раздражении сплюнул на пол — никак не удалось ни одного вампира взять живым в его человеческой ипостаси. Да и вообще живым — исключая очищенных тогда огнем в их деревнях гражданских, это первый самец, который попался не мертвым. Ну и что теперь сказать магистру Лекселе? Что опять вышел дохлый номер, в полном смысле дохлый? Что лучший заплечных дел дознаватель Ордена облажался?
- Ладно. Позови неофитов, пусть здесь все уберут, — он раздраженно кивнул Филми. — Я к Его Святейшеству.
- Слушаюсь, — склонился в поклоне Филми.
А из паренька толк выйдет, подумал Кэмпи. Ни разу не блеванул, пока стриго обрабатывали, да еще и смотрел с интересом за работой мастера. Надо, надо воспитать себе достойную смену. А то здоровье уже не то, суставы побаливают, да и сердце иногда прихватывает, особенно когда грешник запирается и приходится работать руками. Да и замах уже не тот, не тот…
Погруженный в подобные мысли брат Кэмпи не заметил, как поднялся наверх по каменной лестнице со стертыми за века ступенями, прошел широкими коридорами с высокими каменными сводами мимо спешащей по своим делам братии и очнулся от своих дум только тогда, когда оказался перед дверью кабинета магистра.
- Войдите! — отозвались из-за двери на его робкий стук. Эх Лексела, Лексела… Забыл ты старые времена, ведь это я привел тебя в Орден, а теперь робко стучусь, как нашкодивший школяр, подумал брат Кэмпи, робко толкнув тяжелое дубовое сооружение, окованное железом, по недоразумению именуемое дверью.
- Заходи, брат, — махнул рукой магистр, развалившийся в кожаном дутом кресле за письменным столом.
Кэмпи осторожно прошел по ковру, устилавшему кабинет магистра, чувствуя подошвами мягких туфель упругость ворса.
- Садись, — Лексела жестом показал на стул для посетителей. — Ну что? Получилось?
- Нет, — устало махнул головой Кэмпи. — Пришлось прибить упыря.
- Жаль, жаль… — разочарованно протянул Лексела. — Но я тебя не только по этому вопросу вызвал. Ты помнишь брата Бейама?
- Как не помнить, конечно помню, — удивился Кэмпи.
- Он надежен?
- Безусловно, — твердо сказал Кэмпи. — Готов ручаться за него.
- Ручаться, — отвлеченно сказал Лексела. — Не помнишь, что сказано в Писании про клятву? Про то, что это есть грех великий, ибо нет ничего принадлежащего тебе на этом свете, только душа твоя, на которую ты даешь зарок?
Эк как вывернул, чертов умник, знаток писания, подумал Кэмпи. Но какого черта тебе надо от меня?
- Я и не клянусь, — повел плечами Кэмпи.
- Ладно, отставим в сторону философские диспуты, пусть этой хренью схоласты занимаются и исконно верующие придурки, — махнул рукой Лексела. — Ты знаешь, что с ним случилось?
- Ну я только знаю, что он выполняет ваше особое поручение, — сказал Кэмпи.
- Верно. А поручение было такое — пробраться на Гравию и осесть под видом обычного беженца. Затем переслать мне весточку, что готов к работе.
- Понял, Ваше Святейшество.