Как я рад, что не вмешался, поскольку последующее ломало все мои прошлые представления о фениксе.
Для начала, Ласкану было глубоко начхать на замораживающий взгляд василиска, что жутко злило второго. Когда битва на расстоянии закончилась ничьей, Альсакор рванул на противника с мечом наперевес. Мгновение, и лезвие режет лишь воздух, а феникс стоит в таре от советника, даже не пытаясь контратаковать. Да он издевается!
— Ах ты, сученыш! Надо было тебя задрать до смерти, или снять с тебя кожу и отдать рабам на растерзание!
— Ты был на волоске от собственной смерти. Что ты мог? — спокойно парировал принц.
— Я мог сделать с тобой все, — зашипел василиск и кинулся на врага.
Вновь легкое движение воздуха и феникс уже за спиной Альсакора, а меч режет пустоту.
— Ты до сих пор в это веришь? — высокомерно приподняв одну бровь, Ласкан смотрел на советника, как на грязь со своей подошвы. Даже меня проняло. Сразу почувствовал себя самой низшей тварью на свете.
— Если бы не моя госпожа, твои пальцы ломались бы еще до достижения моей кожи. От тебя и пепла не осталось бы, — уй, мурашки по коже от такого холодного и страшного голоса.
— Много о себе мниш-ш-шь, мальчишка, — еще один выпад со стороны советника, но теперь его рука, не достигая цели, плетью виснет в тане от груди Ласкана.
— А-а-а-а! — Боги! Какой истошный крик. Даже уши хочется прижать, — ты сломал мне руку, ублюдок! Розовое отродье!
— Я предупреждал. Ты не коснешься меня, — странный блеск розовых глаз завораживал, как и легкие, гибкие движения хранителя истории. Как же величественен он был в этот момент. Истинный король своего народа!
— Нх… я уже изрядно полапал тебя. Захочу, сделаю это снова… ш-ш-ш… — василиск крепко сжимал правую руку, шипя себе под нос.
Боль была огромной, но советник перехватил меч здоровой рукой и вновь напал. Как и в прошлый раз, оружие не достигло цели. Лезвие скользнуло по белой, вышитой золотыми нитями рубашке принца и безвольно обвисло в переломанной руке, что мгновением позже выронила его.
— Нгх… А-а-а-а-а!
— Теперь ты беспомощен, как и твои жертвы. Но я еще не закончил. Я видел все зверства, что ты совершил. Смерть не будет для тебя достаточным наказанием.
Я не видел, что произошло дальше, но догадался по контексту. Обе ноги Альсакора не двигались и лежали кривыми обломками, вывернутые множество раз. Количество переломов было не сосчитать. Василиск орал, проклинал и умолял. Слезы беспрестанно текли из его уже слепых глаз. Он молил о смерти, захлебываясь кровью. Смотреть на то, что осталось от советника, уже не было сил.
Феникс мстил. Это читалось между строк его действий. Но за кого? Неужели за всех тех, кого замучил Альсакор? Возможно, принц в своем праве, но я и предположить не мог, насколько жесток и опасен может быть Ласкан. Это не укладывалось в моей голове.
— Ты умрешь. Я не такой монстр, как ты. Но я не пущу твою душу на перерождение. Она будет вечно в плену моего огня. Горы будут рассыпаться, ущелья расти, века сменять друг друга, но для тебя перемен не будет. Время встанет для тебя. Отныне у тебя есть палач, и имя ему — Вечность!
Феникс подошел вплотную, чуть сдвинул рукав вверх и опустил голую ладонь на голову василиска. Миг и все тело советника вспыхивает розовым пламенем словно факел, обильно смазанный маслом, и тут же осыпается пеплом к ногам принца.
— Жаль, с карателями такое не провернешь, — вздохнул Ласкан.
А я где стоял, там и сел. Слов нет! Только выть хочется.
***
Широварт ла Эк
Нет! Девочка моя! Только не это! Как я допустил такое? До сих пор перед глазами стоит жуткая картина пробуждения банши.
Черный туман сочился сквозь всю одежду Су, обволакивая ее страхом, болью и ужасом. Сила пробуждалась, снося все преграды на своем пути. Теперь это не остановить. Дело времени, когда банши уничтожит все вокруг себя.
Два ифрита пятились назад от разворачивающегося действа, забыв обо всем. И я их понимаю. Сила смети была удушающее-мощной. Даже рядом стоять было невыносимо тяжело. Когда же туман рассеялся, перед нами предстала пробужденная. Черные с алым отливом волосы метались в воздухе, как крылья ворона. Глаза горели безумным желто-зеленым блеском, прожигая души насквозь. Это уже не моя ученица, это чудовище. Я должен исполнить свой долг и, наконец, покончить с этой болезненной связью. Если бы я не питал слабость к ней ранее, все уже давно было бы решено. Всевышние, как я ненавижу это! Она мое проклятье, она моя слабость! Ра-а-а-ар!