— Так уходи. Мне не нужно твое присутствие. Просто уйди, — прошептала вторая я.
— Я не могу, Данка. Ты же знаешь, — он нежно улыбнулся и, взяв бледную женскую ладонь, приложил к своим губам, — не мучь себя, дорогая. Иди в храм, останови церемонию. Одно твое слово и он не жениться. Всего одно слово.
— Нет! Он не любит меня. Я сказала Атару жениться именно на ней. Не прошло и месяца, как он воплотил мой совет в жизнь. Ему плевать на меня! — рыдания вырвались наружу. Крик душевной боли закладывал уши. Так рвалось сердце. Его треск вырывался истошными всхлипами.
— Тише, милая, прошу тебя, тише! Он любит тебя, любит, просто сам того не понял. Ведь именно поэтому он женится так скоро. Неужели ты не видишь?
— Нет. Я уже шестьсот весен как слепа, глуха и потеряна. Я ничего не вижу! Я хочу умере-е-е-еть!
Каким-то образом мое собственное лицо покрывали мокрые потеки. Когда я успела заплакать? Горло нещадно болело. Неужели я орала вместе с той, прошлой Даной. Могла ли я прочувствовать боль уже ушедшего мгновения собственной жизни? Такие острые чувства.
Вспышка!
— Что произошло, хозяйка Трех лучей? Ты должна радоваться. Никто не осмелился на нас напасть. С уничтожения последней долины прошло двадцать весен. Не думаю, что кто-то рискнет заявиться к нам с захватническими планами. А ты как считаешь?
Ласкан медленно подошел к прошлой мне, что внимательно рассматривала из своего укрытия, как живые снуют туда-сюда по улице.
— Я не боюсь нападения. Стоит ли чего-то бояться, не имея ничего? Возможно ли такое вообще?
Феникс выглянул в окно, напротив которого застыла жрица. Двое мальчишек весен шести и восьми дрались на палках и кругами бегали по улице. Их белоснежные макушки казались первым снегом под лучами летнего солнца, а изумрудные глаза — первой зеленью по весне. Иногда один из них срывался с места и на всех парах бежал к высокому зеленоглазому воину с белоснежно-пепельными волосами, что сидел на ступеньках противоположного здания и пристально наблюдал за ребятами. Мужчина подхватывал одного из мальчишек и, подняв его над головой, крепко целовал в щеку, после чего возвращал сорванца на землю, и дети вновь начинали свой шуточный бой. Молодая шатенка из рода бурых псов что-то готовила на кухне и постоянно выглядывала в окно, с нежностью и умилением смотря на творящееся снаружи действо.
— Ты снова мучаешь себя, — вздохнул феникс, — перестань, слышишь! Ты приняла решение, ничего уже не изменить.
— Они счастливы, Ласкан. Они действительно счастливы, — грустно улыбаясь, прошептала девушка.
— Счастливы. Но вы могли быть счастливее.
— Иногда я думаю, — проигнорировав слова друга, банши начала изливать накопленную горечь, — что, если бы я вышла за него замуж? Что, если бы я сейчас готовила обед, а Атар подбрасывал наших детей и расцеловывал в щеки? Что, если бы я плюнула на гордость и любовь? Ведь он не изменяет Лар и мне не изменял бы. Дарил бы подарки, играл с детьми, не обделял бы меня вниманием. Хвастался бы мной перед друзьями и говорил, что он самый счастливый человек на свете, потому что у него есть я. А вечером, в спальне, был бы самым нежным и страстным любовником. Что, если бы это все было у меня? Неужели, тогда было бы так важно, любит он на самом деле или только уважает? Я хочу ее жизнь, Ласкан. Я хочу, чтоб его руки обнимали только меня и плевать, что это будет только иллюзией. В ней можно прожить самую счастливую жизнь. Почему я не поняла этого раньше? Почему? — последние слова уже проговаривали только губы. Звуки стихли. Банши осела на пол.
Вспышка.
— Она вырвалась! — кричал высокий темный с белоснежными волосами.
— Тьма! — громко выругался Широ, стоя посреди поля усыпанного трупами и залитого кровью.
И это воспоминание не было моим.
— Она должна умереть, Динаристан! Ты слышишь меня? Это наш долг. Мы не можем оставить в живых обезумевшую банши. Ей уже не помочь! Она мертва внутри, нам лишь нужно убить ее и снаружи, — уговаривал странный дроу своего дальнего сородича.
Но почему он зовет моего учителя другим именем?
— Я знаю все это лучше тебя, Аришантель! Я присматривал за ней с самого сотворения мира. Ведь банши рождаются вместе с ним. Они оберегают свои миры и провожают умерших в вечный сон. Она не могла сойти с ума! Просто не могла! Всегда полная жизни, счастливая… — горло предательски свело, не позволяя эльфу говорить дальше.
— Ты ее страж. Тебе решать, — спокойно разъяснял дроу, — но помни, чем дольше ты тянешь, тем больше невинных пострадает, — он ободряюще пожал плечо моего учителя и скрылся из моего поля зрения.