— Джастин! — Сестра Петти протянула руки к ребенку.
Я могла смотреть в его глаза еще очень долго. Мне не хотелось останавливаться, у меня не было в этом нужды. За его глазами простиралась бесконечность, прямо как у Майкла Хупера, будто глаза были только внешней поверхностью, а заглянув за них, я могла увидеть другой мир, где было для меня место. Где я была нужна.
— Джастин, — сказала сестра Петти, — отдай его мне. — Она дотронулась до ребенка.
— Можно я дам ему имя? — спросила я.
— О боже! — Сестра Петти нервно оглянулась на дверь.
— Можно?
Она вздохнула.
— Ну, я не вижу в этом ничего дурного…
— Как мне его назвать?
— Как тебе хочется, — ответила она и потрепала меня по плечу. Затем снова глянула на дверь. — Только побыстрее, Джастин.
Я не знала, как его назвать. Какие вообще бывают имена?
Какие имена для мальчиков я знаю? Я закрыла глаза. Черный Красавец мчался к Джо Эвансу, он был его лучшим другом. Джо никогда не сдавался. В самом конце он сказал: «Я всегда знал, что мы снова будем вместе, Красавец».
— Можно я назову его Джо?
— Как пожелаешь, Джастин.
— Джо Майкл?
— Да, можешь назвать его Джо Майкл.
— Спасибо, сестра Петти, — сказала я.
— Не за что, — ответила она и вытерла слезы. — Но ты должна отдать его мне, Джастин.
— Правда, сестра Петти? Я должна его отдать? — Ребенок не принадлежал этой коробке, он был слишком новым для этого мира. Он принадлежал мне, он знал только меня.
— Да, должна.
— Хорошо, — сказала я и подержала его еще с минуту — и все тепло жизни было в наших объятиях, больше я ничего не хотела, мне больше не казалось, что чего-то не хватает. Будто малыш Джо разжег внутри меня костер, и теперь его пламя согревало меня.
— Джастин? Джастин, его нужно вернуть на место, сейчас же. Мне очень жаль…
Я отдала ребенка сестре Петти.
Она положила его обратно в стеклянную коробку, потом посмотрела на простыни на моей кровати. Я не отрывала взгляда от него; раньше у меня ничего не было — а теперь появился ребенок.
— А сейчас ложись, Джастин, нам нужно остановить эту кровь. — Она побежала к двери. — Доктор Роджерсон! — крикнула Петти. — Сестра-хозяйка!
Я смотрела на ребенка, и мне казалось, что я вижу его во сне. Вокруг него все расплывалось, но его я видела четко и ясно. Со своего места я видела даже его глаза, и мне было неважно, что у меня течет кровь и что вокруг суетятся сестра Петти и доктор Роджерсон. Я не обратила внимания на то, как он смыл с меня кровь, как раздвинул мои ноги и заглянул внутрь, как сестра Уизерс вытащила из-под меня окровавленные простыни, когда ушла сестра Петти. В своем сне я была с малышом, с моим Джо. Мы были неразлучны, и моим делом было следить за ним, чтобы он никогда не был одинок. Чтобы ему не пришлось гадать, что же он сделал не так. Во сне это было совсем нетрудно. Впервые в жизни я делала все правильно, и я знала, что это правильно.
Но потом к коробке подошла сестра Ундин и повезла малыша прочь из палаты. Он больше не мог меня видеть, и мой сон нарушился. Они забирали у меня ребенка. Как только сестра Ундин повезла его к двери, он начал плакать.
— Нет, нет! — закричала я.
Сестра Уизерс перевернула меня на живот и воткнула иголку мне в ягодицу.
53
Когда я проснулась в следующий раз, обнаружила, что нахожусь в другой палате. За окном, прямо у стекла, цвели розы. Все кровати пустовали, кроме одной, рядом с моей, где спала еще одна девочка. Я положила руку на живот: он был мягким и пустым.
Все казалось нереальным. В комнату проникали звуки снаружи: лязганье металла, скрип колес, голоса. Но внутри было тихо, и я продолжала слушать. Я вдохнула и медленно выдохнула, а затем услышала его. Он плакал, он звал, но голос доносился не снаружи, а изнутри меня.
Девочка, лежащая на соседней кровати, заерзала.
— Когда у тебя были роды? — спросила она.
Я закрыла глаза, чтобы снова увидеть лицо ребенка. Глаза его, серые и сияющие, словно свет над Йоламунди, спускающийся с голубых небес. Они были бездонными, бесконечными, словно вода. Я села на постели и почувствовала, что совсем проснулась.
— Ты потеряла галлон крови, — продолжила девочка. — Это как две бутылки молока. Я тоже потеряла много крови, но не так, как ты, — я слышала, как об этом говорили медсестры. Тебе повезло, что ты не умерла. Как тебя зовут?
Я отвернулась. Мне нужно слушать Джо Майкла.
— Я Кэнди, — сказала девочка. — Это не настоящее имя, но оно нравится мне больше, чем Маргарет. Завтра я отправлюсь домой, как только они остановят у меня лактацию. — Она прижала руки к груди. — Это отвратительно. И адски больно. Скоро они дадут мне таблетку — и молоко исчезнет, будто по волшебству. Кто у тебя родился?
Мне не хотелось говорить. Хотелось слушать Джо Майкла.
— У меня родился мальчик, — продолжала она. — Мне сказали, что ему уже нашли новый дом. Его новые родители ждали, пока я его рожу, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. — Она села в кровати и отпила воды из стакана. — Что на руках и ногах у него по пять пальцев.
Она подняла руки и растопырила пальцы.
— Я спросила у сестры Ундин, расскажут ли они ему когда-нибудь обо мне или будут его обманывать и скажут, что эта женщина — его настоящая мать, и сестра Ундин сказала, что они ему ничего не расскажут, что ребенок заслужил хорошую жизнь и неважно, каким образом он родился.
Кэнди могла много о чем рассказать. А я — нет. В голове роились слова, но я не могла их произнести. «Ему уже нашли новый дом». Я только сейчас это поняла, пусть даже знала с самого начала. Миссис Тернинг говорила, что до меня не сразу доходит, — именно это она имела в виду? Многие вещи я осознавала не сразу. Кэнди знала, что у ее малыша уже есть дом. А что насчет моего малыша? Я так хотела снова взять его на руки. Я дотронулась до груди: она не болела так, как у Кэнди. Есть ли у меня молоко? Как бы мне хотелось увидеть своего ребенка. Больше всего на свете. Может быть, его тоже кто-то хотел забрать себе? Кто-то ждал, пока он родится? Почему Кэнди об этом знала, а я — нет? Я закрыла глаза, чтобы услышать его плач — он был все еще рядом, он звал меня откуда-то изнутри. Мне нужно попасть к нему. Найти кого-нибудь, кто мне поможет.
— Где сестра Петти? — спросила я у Кэнди.
— Кто?
— Сестра Петти.
— Не знаю я никакой Петти. Она добрая?
— Да, — подтвердила я. — Очень добрая.
— У меня были только грубые сестры, — сказала девочка. — Вроде сестры Ундин. Или сестры Уизерс. Я хочу, чтобы молоко побыстрее исчезло. Это просто ужасно! — Она сжала грудь. — Я хочу, чтобы они побыстрее дали мне ту таблетку и я смогла наконец убраться отсюда. Меня ждет работа в бизнес-парке недалеко от города. Я буду отвечать на телефонные звонки. Это новая система: у них в офисе двенадцать телефонов, которые постоянно звонят. Скоро я получу разрешение на работу.
За всеми больничными звуками я слышала голос Джо Майкла. Он звал меня. Раньше меня никто никогда не звал. Я была нужна Джо больше, чем любому другому человеку на свете. Я была единственной для него, а он — для меня. Я хотела быть вместе с ним. Вот бы у меня сейчас был маузер деда. «Этот ребенок принадлежит мне, сестра. Верни его мне».
Пришла сестра Ундин и посмотрела на планшет в изголовье моей кровати.
— Мне нужно посмотреть на твою прокладку, Джастин, — сказала она, подняла простыню и посмотрела мне между ног. — Знаешь, ты ведь должна регулярно их менять, оставаться сухой и чистой, чтобы предотвратить инфекцию. — Она похлопала по белой коробке с прокладками, которая стояла возле кровати. — Твоя мама должна будет заготовить их побольше. Кровь некоторое время еще будет идти. А теперь сходи в ванную и хорошенько подмойся водой с мылом. Тебе нужно делать так ежедневно, два раза в день. Горячая вода и мыло. Ступай.
Я встала с кровати, и сестра Ундин отвела меня в ванную. Там был душ с пластиковым стулом под ним. Я села на стул и прислушалась. Джо Майкл по-прежнему звал меня. Как мне хотелось снова взять его на руки!