— Уёбок, из-за которого, — я останавливаюсь. Не хватало проболтаться. Если я не выболтал всё на месте. Не помню, что кричал. — Прикинь, если бы я кидался на незнакомцев. На меня бы уже дело завели. — Достаю сигареты.
— Часто на людей кидаешься?
Зажигаю сигарету и задумываюсь:
— Это был первый раз.
— Завели бы, — смеётся в голос Андрей.
— Да-а, мой косяк, — поддерживаю.
Задерживаемся на месте.
— А второй? — он решает продолжить.
Я не считаю это хорошим решением.
— Что со вторым?
— О, — это многозначительное «О» прозвучало так, будто он что-то понял. — Знаешь, он смотрел на тебя так…
— Будто я сумасшедший? Разорался на всю улицу.
— Будто хотел что-то сказать.
— Что я сумасшедший, который разорался на всю улицу. И ёбнул знакомого.
Сама мысль, что Матвиенко может быть другом Коли, обжигает. Потому что я был другом Коли, и потому что Матвиенко – скотина.
— Специально так говоришь? — лукаво подходит Андрей. — Потому что это что-то важное?
— Осмелел, да? — улыбаюсь, а потом думаю над вторым вопросом – здесь не до улыбок. — Не представляю, что он хотел мне сказать.
Кроме того состояния, в которое я провалился.
***
Наше любимое гнёздышко 23.11
! 23.11
<З 23.11
Я сегодня почти подрался. 23.12
Наказал ещё одного извращенца 23.12
? 23.12
Просто мудака. 23.12
Аве 23.12
За справедливость! 23.13
Чувствую себя довольным, но, вчитываясь в «справедливость», я прикидываю, что для полной «Справедливости» нужно наказывать не одного Матвиенко.
Я тоже виноват.
Выключаю телефон.
Что Коля хотел мне сказать? Он действительно хотел что-то сказать или так показалось Андрею?
Но главный вопрос в том, почему он до сих пор здесь? Прошло больше месяца. Не понимаю.
Припоминанию слова Матвиенко. Даже билеты сдал. Что это значит? Он мог уехать, но остался? Почему?
Появились дела, которые стоят нарушения планов? Похоже на то.
Но, что хуже, мы пересеклись. Вот надо было этому случиться около того парка? Как нарочно.
Единственное, что Коля может сказать мне, – это то, что я наговорил Матвиенко. Я не обижусь, если он повторит мои слова. Может, так было бы лучше. Я наказал Матвиенко, а Коля – меня. Было бы по справедливости.
Смотрю в окно, а оно зашторено. Никакой свет посреди ночи не врывается в сознание. Никакие окна по утрам не отражают небо. Ничто больше не разделяет его.
***
В понедельник спокойствие превращается в безразличие. Напряжённое. Неприятное.
Сам Денис не пишет, отвечает односложно, ответных вопросов не задаёт. Думаю позвонить ему, но что-то удерживает. Как красный знак светофора.
Может, я действительно придумываю? Преувеличиваю?
Громко вздыхаю.
Доказательства. Нужны они. Где их взять?
Не знаю. Конечно, я не знаю.
Остаётся только выжидать. Когда ситуация разрешится, когда Денис решится, когда напишет Стас.
Паршиво, когда я не могу повлиять. На чужую жизнь. Да и с чего бы мог?
Всё логично. И не менее паршиво.
***
— Сынок, почему ты дома? — удивляется старик, когда находит меня в комнате. — А как же разгульная ночная жизнь?
Андрей был занят, солнце палило с открытого неба, кондиционер дома предлагал более приятное времяпрепровождение.
— Дилер написал, что завтра нычку оставит.
— Ну-ка, ну-ка, сколько за грамм?
— Три тысячи.
— Герыч?
— Кокс.
— Мне стоит сказать: «Как хорошо, что это не краденное оружие»? — с улыбкой спрашивает мама.
Мы смеёмся. Она разбирается в этих вещах.
— Мам, можешь дать резинку или заколку? — я собираю волосы, которые лезут в глаза – их хватает на мелкий хвост надо лбом.
— Да, конечно.
— А подстричься? — влезает советом старик.
— Хочу длинные. Чтобы быть таким же красивым, как мама, — хочу подкинуть волосы, но длины на трюк не хватает.
— Знаешь, если ты вдруг захотел стать девчонкой, «такие времена» не выдержат.
Сильное заявление.
— Держи, Вадим, — мама даёт пару чёрных заколок.
— Спасибо.
— Думала ещё ободок найти, а чёрный сломался. Остался только такой, — смеётся она и показывает толстый, розовый, с миллиардом блестяшек.
Надевать с серьёзным лицом не смогу, но, чтобы насолить старику, ещё как.
— Давай, — говорю и примеряю. Ощущаю, как свет отражается над головой. — Буду сиять на выпускном.
Старик не находит слова. Главное, чтобы его не переклинило.
========== 34. Вторник, 09.07 ==========
Днём Андрей снова занят.
Было бы интересно, если бы ты начал меня игнорировать. 12.34
И было бы страннее, почему я столько времени провоидл с тобой раньше 12.34
Проводил* 12.34
Как с Денисом дела? 12.34
Запомнил.
Ничего нового. 12.35
Аюсолютно 12.35
Что не спрашиваю, ответ один. 12.35
Или два 12.35
Да и нет. 12.35
Иногда ага 12.35
Итого три. 12.35
Ничего не меняется. Это плохо. Мне кажется, что это плохо.
Но если предположить, что это – хорошо, то что тогда это значит? Что всё замерло на одном месте? Я считаю, что это плохо. Лучше бы было движение: неважно в какую сторону. Важно, что тогда можно было бы сделать ход. Или понять, что вмешательство не нужно.
— Вадим, — зовёт мама. У родителей начался отпуск. — Думаю, ты помнишь, но… всё же напомню. Двенадцатого числа.
— А, да, помню. Теперь вспомнил. Спасибо.
Пишу Андрею, чтобы точно не забыть: «Если будешь так занят, то увидимся только в пятницу.»
От тебя читать подобное…очень странно 12.40
Я бы сказал, чересчур 12.40
Очень хочу тебя увидеть. 12.41
КаПеЦ кАк СоСкУчИлСя. 12.41
Ты себе не представляешь. 12.42
Думаю, каким образом, можно вложить больше сарказма в сообщение, но Андрей врывается с крайне удачным вопросом: «Что подумали бы следователи, если бы увидели эту переписку?».
Я смеюсь. Сначала тихо и, нарастая, громче.
Сцена в метро – ролевая игра. 12.44
Но тебе всё равно прилетит, потому что я не совершеннолетний. 12.44
Спасибо 12.44
Через некоторое время: «Тебе стало легче?».
Когда не думаю, занимаюсь чем-то другим, да. Я не погружаюсь в проблемы, реальные или воображаемые. Но, когда остаюсь без дела, я занимаю голову размышлениями. Они разрастаются как плесень.
«Почти.» – Решаю ответить так.
Скоро будет не до этого. 12.45
Уеду. 12.45
«Может,» – пишу и не знаю, как продолжить.
Я буду далеко. Тем более не смогу повлиять. Может, как раз из-за этого, станет хуже: начну больше думать о бессилии. О том, что я не там, где мне надо быть. А если тогда напишет Денис? Попросит помощи?
Не представляю, что со мной случится.
Прижимаю телефон к груди.
Мелькает неприятная мысль: я бы не хотел, чтобы так получилось. Поэтому пишу Денису ещё раз, когда уезжаю. Для подстраховки.
Ответ Андрея более позитивный: «Возможно, ты сможешь отвлечься».
Совсем немного осталось 12.47
Смотрю на число: 9 июля. Десятое, одиннадцатое, двенадцатое… Пять дней.
Ещё пять дней.
***
Написал Андрею, что к вечеру буду на площади, а то вдруг захочет увидеться перед судом, но я не ожидал, что он позвонит.
— Где ты сейчас? — начинает, без всяких формальных «привет, как дела».
— Твоей жизни что-то угрожает? — так звучит его голос.
— Что? Господи, нет! Это срочно. Вадим, где ты сейчас?
Я хочу повторить свой вопрос и получить конкретный ответ.
Осматриваюсь по площади, с левой стороны до правой. Шутника не подмечаю.
— На площади, — уточняю, где именно, — на бэхе гоняю.
— Так, хорошо. Сколько ещё будешь там? — оказывается, Андрей может быть удивительно напористым. Точно гейзер.
— Не знаю. Может, полчаса, может, час.
— Так. Хорошо. Если несложно, задержись на час.