Луи Каравакк. Портрет царевен Анны Петровны и Елизаветы Петровны.
В1721 году герцог прибыл в Петербург в сопровождении своего двора и оставался здесь 5 лет. «Герцог держал приличный двор, имел посланников при всех королевских дворах Европы, при многих дворах германских и, наконец, содержал большое число бедных шведских офицеров, которые называли себя и действительно могли быть его приверженцами»[4]. К «бедным шведским офицерам» надо отнести, прежде всего, уроженцев прибалтийских губерний, видевших в герцоге своего нового государя и заступника в петербургских коридорах власти. Во главе герцогского двора находился первый министр Хеннинг Бассевиц, ему и приходилось содержать всю эту ораву и проталкивать интересы своего сюзерена. «Бедные шведские офицеры» составляли «голштинскую» партию в России: эстляндские дворяне, у кого в родственниках были высокопоставленные сановники шведского королевства, на них герцог Голштинский расчитывал опереться в борьбе за шведский трон и за Шлезвиг.
Ф. Берхгольц, камергер герцога Голштинского, вел дневник, куда скрупулезно и бесстрастно записывал все подробности пребывания герцога в Петербурге. В записи от 6—7 апреля 1723 года рисует типичную картинку времяпрепровождения «бедных шведских дворян» в Петербурге и главную цель их устремлений. «Приехавшие сюда накануне шведский генерал-майор Сталь и брат его, бывший лифляндский ландрат, были в этот день у его высочества с визитом и потому обедали у него вместе с генерал-лейтенантом Штакельбергом и молодым двоюродным братом его, Штакельбергом из Лифляндии. За столом пили-таки, но не слишком много… 7-го <апреля> герцогу представлялись молодой шведский камергер граф Вахтмейстер и зять его, полковник Розен (один из величайших фаворитов покойного короля, человек, как говорят, превосходнейший и честнейший)… Оба этих господина, только вчера приехавшие из Лифляндии, явились в Петербург с тою же целью, которая вызвала сюда всех уже прибывших или находящихся еще в дороге лифляндских дворян, именно чтоб просить об утверждении за ними их поместий и хлопотать при здешнем дворе еще о некоторых других предметах, касающихся до последних».[5]
Что же представляли из себя эти «бедные шведские офицеры», которые пили, ели и весело проводили время у голштинского герцога в Петербурге и заодно хлопотали в пользу своих эстляндских имений? Думаете, какие-нибудь безногие шведские капитаны Копейкины приехали униженно милости просить?
Упомянутый генерал-лейтенант Карл Адам фон Штакельберг – это достойнейший из достойнейших. Последний шведский губернатор острова Эзель (эст. Сааремаа), шведский барон. В 1722 году он женился на графине Бонде, племяннице оберкамергера герцога Голштинского. Эта женитьба и вывела его на роль неофициального главы партии «голштинцев» в России. Генерал-поручик шведской службы, он перешел в русское подданство и незамедлительно был утвержден Петром I в том же звании русской армии. При шведах он владел имением Пиддул (Пидула) на острове Эзель (Сааремаа) и десятком других имений на материковой части Эстонии. Ему и ходатайствовать не пришлось – имения были ему возвращены автоматически.
А. Владимиров. Невский проспект в петровское время. 1903 г. Из частной коллекции.
Отто Вильгельм Сталь (фон Гольштейн), тот самый, что пил со Штакельбергом, «но не слишком много», – тоже на капитана Копейкина не тянет. Представитель виднейшего эстляндского семейства на службе шведских королей. Конечно, милостями был не обделен и в Швеции. Шведский барон, генерал-майор. Имения в Эстляндии у него как у шведского подданного да высокого рангом военачальника враждебного войска реквизировали русские власти во время войны. Но теперь герцог Голштинский в Петербурге – почти наследник престола Российской империи. А барон Отто был доверенным лицом вдовствующей герцогини Голштинской, его матери. Доставлял письма Карла XII к сестре. Да такую заслугу – может ли наследник русского трона забыть? А отец его – Якоб Сталь фон Гольштейн, инженер-генерал шведской армии? Сколько крепостей против русских построил! А брат Богуслав – шведский фельдмаршал? Такому человеку в Петербурге царицы Екатерины Алексеевны всегда рады были. Отто Вильгельм Сталь фон Гольштейн – кандидат достойный если не в русские министры, то в камергеры принцессы Анны Петровны обязательно. Ну и мызы, конечно, вернули. Не ему самому, но племяннику. А в министры второго племянника определили потом – штатс-конторой заведывать, то есть расходами российского государства.
5