Выбрать главу

-То есть ты используешь его? - я затаила дыхание, вслушиваясь в ровное биение его сердца.

-Да! Нагло использую!

-Значит, ты передумал отдавать меня ему?

-Боже! Ярослава! Ты, что до сих пор дуешься на мою шутку? - он прижал меня к себе и поцеловал в затылок.

-Да!

- Сегодня вечером приедут мои родители, надеюсь, что вы с Мариной будете хорошими девочками? - он поцеловал меня в макушку и, встав с лежака, направился к нашему коттеджу, но потом замер и обернулся. -Темная! Я не отдам тебя ему, даже если будет стоить мне этого проекта!

 

Черт! Виски снова начали пульсировать, давая понять, что голова разрывается от боли, но я ничего не чувствовала. Ничего. С чего все изменилось? В какой момент все поменялось? Когда подруга перестала меня поддерживать? Когда желание использовать Демидова обернулось против меня? Данил причинил боль, от которой мне приходилось заставлять себя жить, дышать, есть. Он мог использовать меня тайно! Но Демидов другой. Он использует людей открыто. В нем столько уверенности в собственном превосходстве, что он даже не старается притворяться хорошим и благородным. От чего настолько нужная и чистая затея построить Детский центр, кажется отвратительной. Марина права. Мне нужно решить.

Я снова и снова задаюсь вопросом, когда идея использовать Гришу обернулась в добровольное подчинение.

Точно! Он подчинил! Связал. Привязал. Пленил. Захватил. 

 

 

 

 

 

Глава 21

-Яра? Ты уверена, что мы пришли туда? - Маринка дергала меня за руку.

 

-Отстань! Меня и так сейчас стошнит! Я уже чувствую привкус желчи! - я села на диван, спустившись как можно ниже. - Он смотрит?

 

-Он не просто смотрит! Он сверлит меня своим убийственным взглядом!

Темная, я прошу тебя, вставай и пойдем туда! Оттого, что ты тянешь время, его родители никуда не исчезнут! Ярочка, дорогая, он меня гипнотизирует! Он мысленно заставляет меня привести тебя к нему! Он приказывает!

 

Маринке и так не нравился Демидов. Она его терпела, отмалчиваясь, как только разговор заходил о нем. А за два дня выходных в его обществе, она стала его просто не переваривать. 

 

Голова просто трещала, мне не хватало кислорода, я делала маленькие вдохи, но паника только усиливалась. Я была абсолютно спокойна, пока не спустилась на первый этаж нашего коттеджа. Наряжаясь, я слышала, как прибывают гости. Голоса становились все громче, насыщеннее. А я меняла наряд за нарядом, не понимая, что одеть! Никогда не была клоуном на такого рода мероприятиях! Да и самого знакомства бы не было, если б он не поставил перед фактом. 

 

Демидов нашел ко мне свой подход, который, как ему казалось, действует. Но меня это бесит! Я готова волком выть! И теперь я, как дура трясусь, не в силах придумать для себя убедительный аргумент. Я еще даже не успела толком рассмотреть его семью, как тут же спряталась в коридоре.

 

-Яра... Яра... Прости.... - шептала Марина и медленно прижималась к стенке.

 

Я выдохнула и закрыла глаза. Потому что не обязательно смотреть, чтобы знать, что нас заметили. Я нервно провела рукой по костюму. Готова поспорить, что на светлой ткани остался след от влажной ладони. Зачем я надела этот светлый брючный костюм? И вообще, с чего я решила, что готова к этому?

 

-Яра? - его голос был спокоен, но натянут, как струна.

 

Я молчала, потому что это был не вопрос! Он просто хотел показать мне, что зол. Он хотел припугнуть, что скоро взорвется! Но он постоянно забывал, что мне не страшно! Его не волновало, чего я хочу! Черт! Я запуталась!

 

-Ярослава, не притворяйся, что не слышишь! Открой свои глаза! Посмотри на меня!

 

Я вздохнула и открыла глаза. Демидов стоял у лестницы, но взгляд был направлен не в мою сторону. Он смотрел поверх моей головы, его щеки были румяными, а челюсти плотно сомкнуты.  Но я не долго радовалась, потому что в эту же секунду, он опустил свой гневный взгляд на меня.

 

-Идем! Я познакомлю тебя с мамой! - он оттолкнулся и ловко схватил меня за руку.

-Прекрати! Ты меня не слышишь? Я не планировала знакомиться с твоими родственниками! Во всяком случае не сегодня!- я стала сопротивляться, перенося свой вес назад, и упиралась шпильками в белоснежный ковер с высоким ворсом.