– Я ничего не слышу, – удивился Марио.
– У тебя и нет трех пар барабанных перепонок. А там еще орки с островов уже обращаются в зомби.
– Всё, давай я дирижабль уничтожать, а ты спасать девушку, – решился Михаил.
– Заметано, царь-мухомор!
– Лети, давай, крылатый трехчлен!
И Марио начал переходить в споровое состояние, исчезая из видимого спектра игры.
Глава 65. Грибница в облаках
Шестьсот сорок баллов опыта ушло на повышение мышления до девяти. Марио теперь сам поднимал свои параметры, однако поменять количество неизрасходованных очков на красивую цифру 999 было почему-то нельзя, как и поднять любой из параметров без вложения опыта. Игра умудрялась блюсти и программный код, поражая своей проницательностью.
– Блин, почему я не перенес свой разум в тело мертвого дракона, а вдруг получилось бы? Хотя, тогда вряд ли я бы успел и на дирижабль, и к Каре, – утешал себя Михаил, но разум быстро нашел и контрответ, что в принципе спасением Кары, а также спасением орков от зомбирования можно было бы и пренебречь.
Возможность холодного выбора, подразумевающего жертву разумными существами, испугал Михаила, но ничуть не удивил. Мышление девять работало на все сто процентов. Осознавая, что опыт больше не будет копиться, Марио закинул восемьдесят очков в удачу, подняв её до шести. И сейчас печально наблюдал в неизрасходованном опыте цифру 97, оставшуюся, как говорится, «ни туда, ни сюда».
Но время уходило, а с дирижабля распыляли чуму. Марио хотел материализоваться на палубе летательного аппарата. Мана восстановилась полностью, напоминая осужденному, что теперь он – программа, игровой персонаж, восстанавливающий расходуемые параметры, как только выходит из состояния боя. Впервые к нему обратилась сама игра не голосом программы-надсмотрщика, а чем-то много большим, сравнимым с тем, как целый мир обращается к муравью. Зарезонировало всё вокруг сознания Михаила. Зарезонировала каждая микрочастица кода Марио. Это ощущалось настолько же очевидно, насколько было невозможно. Осужденный понимал каждое ЕЁ «слово». Игра не давала ему совершить действие, не давала просто очутиться на корабле облаком спор. Игра сдерживала его, но зачем?
Ответ пришел из глубины сознания. Ответила каждая единица и каждый ноль. Там, на корабле, был важный игрок или тот, за чьей судьбой следили из внешнего мира. Михаилу же предлагалось сразу две вещи. Во-первых, выбрать точку респауна, ибо он теперь вписан в игру, а бывает, игроки побеждают НПСов. А во-вторых, появиться на палубе он мог, только не нарушая внутреннюю логику мира, и все «общение» с игроком должно было быть строго в игровом формате. Ослушаться было нельзя. Марио предлагалось играть по правилам, уже известным зрителям, а значит, нужно было материализовываться.
На палубе дирижабля трудились зомби – экипаж из тридцати андедов, возглавляемых личем в аккуратных черных очках. Марио сразу же их узнал, ведь это был его первый лут в игре. Это были очки идентификации игровых объектов.
Михаил появился в видимом спектре игры, и воздух сдавил его своей плотностью. Пришлось глубоко вдохнуть, от чего обжигающий едкий газ заполнил легкие осужденного.
Мир стал реален. Реальней, чем когда он играл. «Детализация выросла, тактильность доработана», – констатировал Марио в своей голове. Действительно ли он как программа должен чувствовать игру именно так? Или это игра внесла существенные коррективы?
Зомби, как и положено зомби, не обращали на Марио никакого внимания. Зато Рафи Нож, ныне лич, увидел и, не поверив своим глазам, наклонил голову, чтобы взглянуть на Михаила уже поверх черных очков.
– Марио?
– Привет, Рафи. Куда летишь, чего делаешь? – задал вопрос Михаил, чисто чтобы начать беседу.
Бывший Рейдер только мельком глянул на своих рабов андедов, мысли разбойника читались не вооруженным глазом. Тридцать зомби пятого-шестого уровня, против персонажа десятого уровня. Плюс он сам восьмого – лич, перевоплощенный из не магического класса. Шансы были малы, но реальны.
«Уйти в инвиз – увидит, швырнет лёд наугад, поставит сферу льда, начнет утюжить штормами», – промелькнуло в голове Рафи, но вслух он выдал только:
– Где посох на минус пять к мане, который я тебе подарил?
– Сгорел посох, – ответил Марио, сверля лича взглядом. – А ты мои очки, я вижу, сохранил.
– Могу отдать, – невольно улыбнулся разбойник.
– Мне ни к чему теперь, – пожал плечами Марио. – Ты, лучше, скажи, как на сторону нежити попал?
– По воле его величества Луиджи. В НизенФейсе теперь только мертвые одни. Чума, знаешь ли. Я не стал исключением, да и выбор был не особо велик: играть дальше или сгинуть насовсем.
– У тебя приказ какой? – поднял бровь Марио, заметив, что андеды оторвались от своих дел и повернулись к нему.
– Распылить чуму над островами, при любом противлении дать бой и уходить в небо. Летучий корабль беречь.
– У тебя выбора нет, Рафи. Либо погибель за андедов, либо переходи на нашу грибную сторону вместе с личным составом, – покачал головой Михаил.
– А так можно? – Рафи поднял голову вверх, ожидая то ли удара током, то ли комментариев.
– Можно! – подкупал Марио своей уверенностью. – Прикажи своим зомби остановить корабль и сесть в центре палубы.
– Это для того, чтобы ты всех разом своей ледяной хренью напичкал?
– У меня есть закл, я могу спорами заражать игровые объекты. Начнем с тебя?
Последняя фраза была и вопросом, и утверждением. Рафи предлагалось выбрать между смертью и новой формой жизни, и он закономерно мешкал. А тем временем чума всё распылялась и распылялась, уходя куда-то вниз черным покрывалом микрочастиц.
Ждать было нельзя, и Марио прыгнул к Рафи, вкладывая в действие всю свою ловкость. Разбойник закономерно исчез, но через мгновение в воздухе перед грибным горлом скользнул отравленный стилет, рассекая воздух. Реакция монаха позволила Михаилу уклониться, подавшись головой и корпусом назад. «Железные» ладони загребли воздух пару раз. Выглядело это нелепо, как ребенок машет деревянной палкой, представляя, что это разящий меч, который в детских в мечтах рубит толпы неприятелей. Ледяной щит брякнул у самого виска Марио, с той стороны, откуда и нельзя было ожидать удара. Это из инвиза вновь ударил этот же клинок.
«Ледяная сфера», – кастанул Марио с целью ограничить поле сражения только шаром и не прогадал – ледяной щит брякнул еще пару раз.
«Струя воды!»
Та же струя воды, что позволяла сфере льда летать, только теперь двигатели были направлены внутрь. Ледяной шар превратился в душевую кабину, где со всех сторон на две дерущиеся фигуры била вода. Теперь рогу было видно, а Марио отвел еще пару точных ударов ножом своими монашескими руками. Благодаря ловким движениям монка стилет Рафи выпал из кисти разбойника и полетел на дно сферы. Рога был обезоружен, а сфера льда стремительно заполнялась водой. Марио подхватил соперника под мышки, закрыв за его спиной плотный кистевой замок. Теперь они – монах-гриб и лич-разбойник – стояли по пояс в воде лицом к лицу. Гриб против андеда. Осужденный против бывшего военного.
«Создание чумы».
Заклинание, которое в прошлой жизни должно было травить любой водоем, и вода, попадая внутрь живого организма, превращала его в агрессивного зомби, теперь работало кардинально иначе. Сфера льда заполнялась жидкой субстанцией с античумными микроорганизмами.
Равновесие игры работало забавно. Маги грибной расы разработали «АнтиНекроз» – это заклинание против нежити. По задумке грибных магов микроорганизмы, вызванные заклом, должны были поражать центральную нервную систему зомби, делая её грибным аналогом некросети.
Сейчас в сфере льда, на дирижабле, зависала целая капсула с антидотом. Да, конечно этого было мало, чтобы распылить над орочьими островами и вернуть обратившимся в андедов оркам хотя бы грибное, но сознание. Но! Вполне достаточно, чтобы перепрошить экипаж летучего корабля вместе с капитаном Рафи. И как только головы Марио и Рафи скрылись под водой, а жидкость, очевидно, проникла в тело разбойника, осужденный отменил сферу льда. Вода, освобожденная от рамок, хлынула во все стороны, попадая на экипаж зомби, которые по воле Рафи лича собрались возле сферы, безуспешно пытаясь добраться до дерущихся внутри. Зомби корчило и рвало, а их бессмысленные взгляды постепенно наполнялись весельем и радостью, как будто АнтиНекроз был на опиоидной основе. Они снова были живы.