Один из судей (уже цитированный судья). — Осведомили?
О. — Предупредили с обычными предосторожностями.
В. — Значит, хотя вы чувствовали себя нехорошо, вернувшись в «Жнивье», вы не испытали потребности разыскать госпожу Лежанвье?
О. — Это еще зачем?
В. — Но она могла поухаживать за вами, помочь.
О. — Чем меньше мы с ней виделись, тем было лучше.
В. — Должен ли я понимать, что у вас не было взаимопонимания?
О. — Она вышла замуж за В. Л., не за меня!
Судья (все тот же). — В. Л.?
О. — Вернер Лежанвье.
В. — Теперь мне придется перейти к деликатной теме… Правда ли, что в то время обвиняемый, как выяснило следствие, испытывал к вам особый интерес сентиментального характера?
О. — Да, и физиологического.
В. — Суд не нуждается в столь пикантных подробностях! Шла ли речь в данном случае о кратком взаимном увлечении или обвиняемый собирался соединить свою судьбу с вашей?
О. — Он хотел меня похитить, увезти за границу. На Азорские острова.
В. — И вы решились за ним последовать?
О. — Да. Он мне нравится.
Именно в этот момент Жоэль, случайно подняв глаза, встретила влажный и требовательный взгляд Лазара и поняла, что он всегда предпочитал ее Диане.
В. — Вероятно, вы хотите сказать, что он вам тогда нравился?
О. — Нет, я хочу сказать, что он мне нравится по-прежнему.
Заместитель прокурора. — Несмотря на то, что он оказался виновен в убийстве?
О. — Это еще требует доказательств.
(Волнение в зале.)
Председатель. — Вы сами вынуждаете меня не щадить вас больше, задавая вопросы… Знали ли вы тогда, что обвиняемый женат?
О. — Да. Разведен и женат вторично.
В. — Знали ли вы, что он являлся любовником жертвы, как это доказывают некоторые записки, с которыми суд уже ознакомился?
О. — Да. Ему были нужны деньги, она их ему давала.
В. — И такое положение вещей вас не возмущало?
О. — Нет. Это встречается сплошь и рядом. (Протесты и свист, предупреждение председателя.) Любит он меня.
Защита. — Уверены ли вы, — вы свидетельствуете под присягой! — что вам было плохо, когда вы вернулись, что вы выпили аспирин и заснули? Не было ли у вас — это объяснило бы ваше нежелание говорить — свидания с обвиняемым в тот вечер, как и во все другие вечера?
О. — Нет.
Защита. — У вас с обвиняемым не вошло в привычку видеться каждый день?
О. — Мы встречались мельком.
Защита. — Вы обменивались записками, назначали тайные свидания?
О. — Он подавал знак.
Защита. — А в тот день он не подал знака?
О. — Нет, ведь я уезжала в Париж.
Защита. — Вы нам сказали, что нездоровье вынудило вас вернуться с полдороги. Это нездоровье не было вызвано приступом ревности?
О. — Нет.
Защита. — У вас не возникло особого желания повидать мачеху, вернувшись в «Жнивье». Но, может быть, вы хотели попросить объяснений у обвиняемого, зная, что он оставался с ней наедине?
О. — В тот момент я думала не о нем, а об Эрике.
Защита. — Незнакомом автомобилисте, чьи предложения были вынуждены отклонить?
О. — Именно.
Защита. — В общем, вы совершенно запутались в своих чувствах?
О. — Нет, я люблю Тони. Я стану рано или поздно его женой.
Защита. — У меня все.
Председатель. — Мадемуазель, суд понимает, насколько такая трагедия должна была вас потрясти, но просит вас вспомнить… Вероятно, вы страдали от нового брака вашего отца?
О. — Немного. Я любила Франж.
В. — Франж?
О. — Маму.
В. — И, соответственно, с первой же встречи невзлюбили вторую госпожу Лежанвье?
О. — Она была сущая гусыня.
В. — Вы говорите о мертвой.
О. — Какая разница?
(Крики, свист.)
В. — Довольно. Суд сожалеет, что не потребовал закрытого заседания. Вы можете идти.
О. — До свиданья и спасибо.
ДО СВИДАНЬЯ И СПАСИБО! — цинично бросила Жоэль Лежанвье председателю Парижского суда.
Дочь известного адвоката послала воздушный поцелуй обвиняемому, прежде чем покинуть место свидетеля.
На четвертый день процесса мотив убийства по-прежнему неясен.
Глава четвертая
«Клянитесь говорить правду, только правду, ничего, кроме правды… Поднимите правую руку… скажите: «Клянусь!»
— Клянусь, — сказал Вернер Лежанвье.