Он большая белая акула, которая собирается проглотить меня целиком.
Мой пульс учащается в горле, а руки становятся липкими. Два провала за одну неделю. Ужасно для такой везучей девушки, как я.
Чувствуя тяжесть поражения в животе, я бросаю чемодан на ступеньку и разглаживаю атлас украденного платья. Внешне я спокойна, но внутренне все мои органы трепещут от нового плана. Моя изначальная игра больше не прокатит, мне нужно что-то менее убогое. Что-нибудь, что снизит вероятность того, что меня могут выбросить с пирса в Бухте в мешке для трупов.
Думаю, я приступаю к Третьему Акту.
— Ну, раз ты настаиваешь, — огрызаюсь я тоном, который не отражает панику, подступающую к моему горлу. От веселья Рафаэля у меня краснеют щеки, в то время как я возвращаюсь к бару и сажусь.
Дэн ловит мой взгляд и слегка печально качает головой, выражая то, что я уже поняла: я в полной заднице.
Большие руки Рафаэля хватаются за табурет рядом со мной, затем он отодвигает его от стойки, как будто он ничего не весит. Он подтягивает брюки и присаживается на край. Слегка кивнув Дэну, он кладет предплечья на колени, сплетает пальцы домиком и купает меня в своем внимании.
— Расскажи мне больше об этой игре.
Мои глаза невольно скользят к нему. Его взгляд светится тихим удовольствием, и, внезапно, я вспоминаю, как однажды взяла в библиотеке Морскую биологию для чайников. Там был целый раздел о больших белых акулах и о том, как они могут определять сердцебиение в воде. Он слышит, как я колочусь от страха, и наслаждается этим.
Несмотря на то, что я нахожусь на дне ямы без лестницы, моя гордость вспыхивает, как отвратительная сыпь. Я сжимаю челюсти и поднимаюсь на ноги. Не прерывая зрительного контакта, снова снимаю шубу, и на этот раз я действительно вижу, как его взгляд согревает всё моё тело. Он спускается от узких бретелек на моих плечах к впадине бедра, вниз по всей длине моей обнаженной правой ноги и останавливается у ботинок Doc Marten. Каждый сантиметр, который он поглощает, закладывает ещё один кирпичик уверенности в моей груди. И трепещущее чувство в моем животе, но я пытаюсь это игнорировать.
Он просто мужчина, ради всего святого. Конечно, мужчина с печально известной фамилией, окруженный телохранителями, которые могли бы разрубить меня на куски и запихнуть в мой чемодан, но, тем не менее, мужчина. И под поверхностью все они, блять, одинаковы.
Я прислоняюсь к барной стойке и провожу своим кулоном вверх-вниз по цепочке. Игра. Точно. Я выбираю наименее убогую тактику и надеюсь на лучшее.
— Это не столько игра, сколько… викторина.
Дэн ставит на стол два напитка. Один — виски, другой — ярко-желтый и в бокале для коктейля. Я бросаю взгляд на глазированную вишню и розовую вьющуюся соломинку.
— Поменял напиток?
— Поменял твой. Мартини с лимонными каплями сложнее захлебнуться.
— Восхитительно, — сухо парирую я.
Мне было наплевать на выпивку. Кроме того, у меня есть подозрение, что если я сделаю хотя бы глоток, есть большая вероятность, что я проснусь прикованной к батарее где-нибудь в темноте и сырости.
— Викторина. Расскажи мне больше.
— Пять вопросов. Если ты ответишь на любой из них неправильно, я заберу твои часы.
Он приподнимает бровь и ухмыляется таким образом, который я уже успела возненавидеть.
— А если я отвечу правильно?
— Не ответишь.
Грубоватый смешок срывается с его губ, и когда он потирает свои большие руки, его бриллиантовые запонки дразнят меня. Как я раньше не поняла, кто он?
— Ты самоуверенная штучка.
Штучка. Дрожь недовольства пробегает по моему позвоночнику. Малышка попадает в ту же категорию, что и милая и дорогая. Покровительственные выражения, используемые мужчинами, чтобы сбить женщин с толку.
Это заставляет меня хотеть обобрать его карманы так сильно, как я только могу.
— Давай начнем.
Он, конечно, уверен в себе.
— Ты не хочешь услышать подвох?
— Есть подвох?
— Всегда есть подвох, — говорю я спокойно, игнорируя то, как его голос становится мрачнее. — Ни один из моих пяти вопросов не является вопросом с подвохом. На самом деле, ответ на каждый из них очень прост. Однако подвох в том, что ты должен отвечать на каждый вопрос неправильно. Если ты ответишь правильно, ты проиграешь, и я получу эти прекрасные часы с твоего запястья, — я протягиваю руку в промежуток между нами. — Они бы хорошо смотрелись на мне, ты так не думаешь?