Луиза открыла им, улыбаясь фальшивой улыбкой, которой позавидовал бы сам Джек Николсон в роли Джокера. Она упорно избегала взгляда Клер, предпочитая смотреть на дочь.
— Все в порядке, детка? — промяукала она. — Ты сказала Клер спасибо за то, что она с тобой посидела?
— Она купила мне подарок.
В этот миг Клер послышалось, что в глубине квартире кто-то ходит. Луиза наконец посмотрела ей в глаза, и этот взгляд яснее слов говорил: «Не выдумывай, никого там нет!»
— Я тебя не приглашаю, я тут вся в…
Она еще не договорила, а Клер уже летела через две ступеньки к себе.
Убедившись, что шагов над головой не слышно, и обнаружив, благодаря зеркалу красную полосу на щеке, она бросила в портфель рукопись Дитриха, озаглавленную «От 7 до 77 — двигайся!», и покинула квартиру.
В душной квартире мадам Куртуа витал густой аромат овощного супа. Она потешно сморщилась, демонстрируя героическое усилие, необходимое, чтобы вспомнить, куда она засунула ключи Ишиды. Клер воспользовалась ее замешательством и подошла к окну. Из-за плотно задернутых штор Росетти просачивался слабый свет. Странно, но у Луизы окна тоже были зашторены. «А мне нравится, когда на меня смотрят» — так она заявила Клер, когда та спросила ее — разговор происходил в доме-аквариуме, — как на нее действуют чужие взгляды. Клер тогда подумалось об амстердамских проститутках. Луиза обладала редким даром пробуждать в ней худшие чувства, превращая ее в ядовитую змею. Как бы там ни было, шторы пропускали достаточно света, чтобы угадать, что происходит в квартире. И силуэт, пересекавший гостиную, не принадлежал ни Луизе, ни Антуану.
— Росетти! — Она крикнула так громко, что связка ключей выпала из рук мадам Куртуа и со звоном упала на низкий столик.
— Что вы так кричите? — выдохнула старушка, сжимая руками свое птичье горлышко.
— Извините. У меня такое впечатление, что Луиза Блюар закрутила с новым соседом, — сказала Клер, убежденная, что пресной жизни мадам Куртуа не повредит немножко перца.
Та бросилась к окну, дрожа от любопытства.
— А где же муж?
— В Бельгии.
— Да ну? — ахнула мадам Куртуа. — Вы любите овощной суп?
— Очень, — отозвалась Клер. — К сожалению, сегодня я приглашена на ужин, но вот в следующий раз…
Она деликатно прикоснулась к плечику мадам Куртуа, выражая этим жестом то, что невозможно выразить словами.
— С кем же? С вашим возлюбленным? Массажистом? Который приезжает за вами на мотоцикле?
— Очень может быть… — заговорщически подмигнула ей Клер.
Что ж, жить старушке осталось не так долго, почему бы не дать ей возможность удовлетворить любопытство? Тут Клер заметала, что в окнах у месье Лебовица нет света.
— А что, дочка месье Лебовица уже приехала? — спросила она.
— Нет, по-моему, — ответила мадам Куртуа и отвернулась, вспомнив про очередное неотложное дело.
Клер громко попрощалась со старухиной удаляющейся спиной, но ее «До свидания!», заглушаемое ворчанием скороварки, затерялось в лабиринтах сумеречного сознания соседки.
В метро Клер пришла к окончательному выводу, что ей «повсюду мерещатся шпионы» и что «тип, сидящий вон там, вполне мог бы сниматься в кино, настолько у него подозрительный вид». Но Росетти в квартире Луизы! Это подумать только! Ее посетило отвратительное ощущение обложенного со всех сторон зверя: Росетти теперь был повсюду, и этажом ниже, и этажом выше, как будто они представляли собой сандвич, в котором ему досталась роль хлеба. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза, стараясь изгнать чувство клаустрофобии. Какая она все же молодец, что додумалась поехать ночевать к Дитриху. Она отделалась от соглядатая еще до того, как он начнет ее искать.
— Я поведу тебя в японский ресторан, — объявил Дитрих, запирая дверь кабинета.
— Да что ты? Ты ведь вроде не любишь сырую рыбу?
— Решил попробовать. — Дитриху удалось удивить Клер, которую в принципе трудно было хоть чем-нибудь пронять, и он не скрывал довольства.
— Уж не потому ли, что я тебе рассказывала про своего соседа-японца? — рискнула предположить Клер.
Дитрих понуро склонил голову, проглотив обиду смиренно, как святой.
— Прости, — поспешила извиниться Клер. Увидев в витрине отражение сгорбленной фигуры Дитриха, она расстроилась. — Правда, прости. Я сегодня сама не своя. Ты мне не дашь на минутку мобильник?
— Пора и тебе жить в ногу со временем, — ответил он, вынимая из кармана телефон.
Она набрала номер месье Лебовица, но трубку никто не снимал.