— Несмотря на это, Леди Наталья все же была на одном уровне с Королевой Города Падшей Звезды, — сказала Алатея, потирая нос, который уже давно потерял чувствительность. — Мы еще не одержали окончательной победы. Слишком рано праздновать…
— Не волнуйся. Теперь, когда ты стала такой, даже если ты заплачешь, никто не увидит.
— Паша!
Зои покачала головой и улыбнулась:
— Я еще не закончила говорить… Хотя я не могу точно сказать, кто победит в Битве Божественной Воли, по крайней мере, я узрела надежду.
Услышав эти слова, три Старшие Ведьмы успокоились.
За четыре сотни лет поисков в темноте надежда была самой желанной вещью: никто не знал, действительно ли Избранная существовала, но они продолжали искать. Такая бесцельная путаница всегда была в их головах. Чем дольше они жили, тем интенсивнее становились страдания. Вначале люди просто часто обсуждали способности Избранного Богом человека, ее возраст и внешность. Однако, когда Черные Деньги начали поиск Избранной, никто не осмеливался об этом говорить.
Они боялись создать ложное представление об Избранной, и не смогли бы справиться с разочарованием, найдя кого-то, отвечающего их стандартам, но она не окажется той, кто был им нужен.
Из-за этого надежда стала какой-то непозволительной роскошью.
Однако теперь они могли легко произносить это слово.
Древняя ведьма, которая поняла это, не могла не погрузиться в молчание на минуту.
Через некоторое время Паша нарушила молчание:
— Итак… можем ли мы выполнить задачу, которую нам доверила Леди Наталья?
— Доверила? — Алатея была в шоке. — Подождите, мы еще не нашли Избранную!
— У меня нет мнения на этот счет, — сказала Зои, пожав плечами. — В древних книгах подземной цивилизации не было сказано о том, что держатель ключа должен быть мужчиной или женщиной, верно? В конце концов, мы даже не знаем было ли им знакомо понятие пола вообще.
Наталья оставила волю, которая гласила, что если они смогут найти Избранную, тогда все должны обращаться с ней как с Главой, уничтожать демонов и восстанавливать Такилу. Хотя Пятицветный Камень указывал на Избранного, который отличался от того, что они себе представляли, и он не мог активировать Инструмент Божественного Возмездия, он был последователен в обращении с демонами.
— Я тоже… думаю, что в этом нет ничего плохого, — Селин была последней, кто заговорил. — В древних книгах также не указывалось, что на роль Избранного должен быть только один кандидат. После того, как мы обнаружим новую Избранную ведьму, мы сможем изменить кандидата.
— Так как вы все согласны… тогда, — Алатея беспомощно вздохнула.
— Будет ли новый кандидат или нет, пока мы можем забыть об этом. Но я думаю, что нет необходимости менять кандидата, — сказал Зои, глядя на Пашу. — То, о чем ты когда-то беспокоилась, уже началось.
— Разве ведьмы как-то выделяли тебя в битве?
— Не то, чтобы это было очевидно… — она снова рассказала историю Камиллы. — Узнав, что я буду вести допрос, та ведьма согласилась связать меня с сердцем демона. Это показывает, что, хотя она была обеспокоена безопасностью ведьм, это беспокойство не распространялось на бессмертных монстров, подобных мне.
— … — атмосфера несколько помрачнела. Еще сто лет назад Паша упомянула об этой возможности. Хотя они считали себя ведьмами, новое поколение ведьм не обязательно думало также. Что касается внешнего вида, характеристик или способностей, между ними не было сходства. Они не похожи ни на ведьм, ни на людей. Роланд Уимблдон, который смог принять их так быстро, сам больше походил на инопланетянина.
Поскольку история Союза постепенно стиралась из памяти, новые Пробужденные больше не могли принимать их за ведьм. И, в крайнем случае, чтобы исследовать тайны магической силы и техники подземной цивилизации, ведьмы могли бы даже начать использовать их в качестве подопытных кроликов.
Хотя эта идея была несколько пессимистичной, спустя несколько столетий или даже тысячи лет, это все же могло произойти.
Когда она услышала оценку Зои, Паша вздохнула:
— Понятно, но я не жалею об этом.
Никто не ответил, это был их выбор.
— Если мы сможем исполнить волю трех Глав, наша миссия будет завершена, — она сделала паузу и сказала: — Что произойдет в будущем, мы не можем это контролировать… Но, по крайней мере, сейчас мы можем спланировать для себя путь к отступлению.