Маанс не сказал ни слова, но его глаза были полны шока и ужаса.
— Кто отдал тебе приказ убивать Крыс, ищущих работу? Кто поручил тебе нарисовать кровью крест и корону на месте преступления? — Найтингейл взяла стеклянный флакон с прикроватной тумбочки, он был наполовину заполнен светло-голубой жидкостью. — Вода Страны Чудес не из дешевых, и сейчас, когда банды были уничтожены, её нелегко раздобыть.
— Я…
— Мы можем спасти тебя от смертного приговора, если все расскажешь, — Рене убрал от него руки. — В противном случае, я сделаю все возможное, чтобы ты познал всё прелести ярости аристократов.
Найтингейл не остановила его угрозы, хотя и знала, что Граф Элк лгал. Как сказал Его Высочество, безопасность была главным приоритетом, и любой, кто ей угрожал, должен был быть строго наказан.
Маанс колебался, за что и получил ещё больше ударов.
Рыцарь, получивший профессиональную боевую подготовку, ударил его в точку между животом и ребрами с достаточным количеством силы, чтобы причинить мучительную боль, но недостаточной, чтобы вызвать смерть.
— Помилуйте! Помилуйте, прошу, милорд, простите меня! Это был парень из внутреннего города, он сказал мне все это сделать! Он заплатит мне четыре золотых рояла за каждого убитого. Он сказал, что после всего этого, люди разозлятся на полицию и будут думать, что эти парни в черной униформе неспособны защитить общественность. Таким образом, мы сможем вернуть патрульную группу!
Маанс сдался. Он не был волевым человеком. Человек, который твердо держался бы своих принципов, никогда не захотел бы быть патрульным и получать прибыль за счет грабежа и разбоя, и, конечно же, не отнял бы четыре жизни за несколько золотых роялов. Найтингейл считала, что он, вероятно, никак не ожидал, что Министерство Юстиции так скоро отследит его преступление, и определенно не думал, что всего за четыре дня его найдут в городе с населением в 20 000 человек.
Маанс во всем слезно признался, размазывая кровь и сопли по воротнику.
— Я не знаю, как он меня нашел. Наша первая встреча произошла в таверне. Он вручил мне эту бутылку Воды Страны Чудес и сказал мне, что, если я сделаю то, что он просит, я получу много денег. В то время у меня не было никаких сбережений, и полиция отклонила мое заявление. Мне было горько и обидно. Поэтому я и согласился.
— В полицейском отделе никогда не найдется места такому отморозку, как ты, — Рене плюнул.
— Ты знаешь, кто тот человек, что нанял тебя? — спросила Найтингейл.
— Я не знаю.
— Врешь.
— Я действительно не знаю!
Найтингейл посмотрела на Рене, который тут же понял намек и нанес еще несколько ударов:
— Эта Леди — ведьма, она может сказать лжешь ты или нет. Ты действительно так глуп, что будешь продолжать лгать перед ней?! Не испытывай нашего терпения!
— Нет, милорд, я просто… просто не уверен, — пронзительно прокричал Маанс. — Потому что он никогда не говорил мне своего имени!
— Что ты подразумеваешь под «не уверен»?
— Мне стало интересно, почему он так щедро платит, поскольку он не похож на аристократа. Когда мы встретились пару дней назад, я понял, что он спешил, и его одежда выглядела немного странно, как будто он нацепил один наряд поверх другого, — Маанс задыхался. — Он, казалось, был в униформе, и я также увидел эмблему в виде лепестка на воротнике.
— Эмблема лепестка? — Найтингейл и Рене обменялись взглядами. — Разве это не эмблема Семьи Хонисакл?
— Вот почему я не уверен. Все знают, что Хонисаклы — сторонники Лорда, и они никогда не станут готовить заговор против Лорда Уимблдона, — сказал Маанс, повесив голову.
— Это не может быть Петров, это, должно быть, кто-то еще, — твердо сказал Рене. — Поскольку они ежедневно встречаются друг с другом, почему бы не подготовить ловушку, чтобы поймать это парня?
Это казалось единственным возможным способом. Они арестовали бы того человека, когда Маанс встретился с ним и «попросил компенсацию». К тому времени все будет прояснено. Найтингейл кивнула, но все еще чувствовала, что что-то здесь не так.
Маанс не лгал, и все, что он сказал, было правдой. Что же не так?
— Найтингейл, парни, вы все там в порядке? — крикнула снаружи Молния.
— Они почти закончили встречу, угу. Мы должны отправляться обратно, угу!