— Подарок положи в сумочку, протянул он ей маленький дамский револьвер двадцать второго калибра. (Никелированный чудо револьверчик, предварительно позвонив, вчера притащил вместе с лицензией Митчелл, в качестве подарка от награждённых полицейских. Кэрол он очень понравился. Вещица была действительно изящной и красивой. Весила всего двести семьдесят грамм.) Если вдруг придётся стрелять, то стреляй не думая. Из такого человека не убьёшь, но остановишь сразу. Револьвер заряжен, из сумочки без дела не доставай и подружкам не показывай, а то не хватало на девичнике несчастного случая. И вообще я за тебя очень переживаю, родная. Когда ты около меня, то мне спокойно, — поцеловал он в щёку Кэрол, легонько обняв за плечи.
— Ты знаешь, Рич, мне тоже, — прижалась к нему девушка, обняв обеими руками.
— Хотя ФБР говорит, что основных фигурантов дела уже взяли, но бережёного и Бог бережёт. Может быть повторная попытка похищения. Полгорода уже знает, что ты выходишь замуж и у тебя намечается девичник. Гостиница место людное, могут подсыпать вам снотворное, наркоту или что-то возбуждающее. Почувствуешь что-то неладное, сразу звони мне и Митчеллу. Я через три минуты приеду, гостиницу я эту знаю, она недалеко. Номер то хороший сняли?
— Да, триста первый — люкс.
— Люкс — это хорошо. Только много не пейте. Пьяная женщина себе не хозяйка. В общем веселитесь. Ты у меня умненькая, сообразишь что к чему, главное по сторонам посматривай. Я буду дома тебя ждать. Закончится у вас, позвони, я приеду в любое время.
— Береги себя, — сказал он девушке на прощание, проводив вниз к припаркованной машине.
Поднявшись к себе на второй этаж, он позвонил лейтенанту.
— Дэйв, Кэрол поехала. Сначала к себе домой, переодеться и сделать причёску, а затем в гостиницу у Старого моста. Номер триста первый люкс. Сбор у них на четырнадцать часов.
— Не волнуйся друг, невеста твоя под колпаком Дейтонской полиции. Доведут, проследят, и домой доставят. А в гостинице уже с утра пара агентов воздух нюхает. Номер уже проверили. Закладок нет, жучков и видеокамер нет. Гостиничная охрана проинструктирована. Так что спи спокойно после бессонной ночи.
— А ты откуда знаешь про бессонную ночь?
— Догадываюсь! Методом дедукции.
— Ладно, Шерлок Холмс, к шестнадцати часам жду с ребятами.
— Придём обязательно, но на час. В восемнадцать в нашем баре чествование награждённых.
— Ладно, тогда до встречи. Пойду действительно отдохну.
Отдыхать сержант естественно не пошёл. Съездил в супермаркет, набрал закуски и выпивки для мужиков, для Кэрол всяких вкусностей и бутылку шампанского. Переоделся в спортивные штаны и футболку, и сел сочинять весточку родным. Записку написал на маленьком кусочке бумаги чуть больше спичечного коробка. Глеб сомневался, что и такой кусочек сможет протащить по астралу до Самары. Он просто никогда не пробовал так делать. Затея могла выйти боком. Но на эксперименты времени не было.
«В крайнем случае брошу и всё», — успокоил он себя. Записку положил на край столика, чтобы было удобнее схватить пальцами за свисающий уголок.
В астрал сержант вышел легко. Повисел немного в углу комнаты, быстро облетел вокруг дома, осмотрел подступы к квартире и вернулся назад. Всё было штатно, никаких неожиданностей не намечалось.
Глеб приблизился к столику, двумя пальцами легко подхватил маленькую бумажку и начал настраиваться на Самару. Представил себе свою комнату с весёлыми виниловыми обоями, письменный стол, кровать, полки с книгами и прыгнул. Астрал привычно зашипел, смазывая всё вокруг в серебряно-голубые полосы, но спустя десяток секунд Глеб понял что начались неприятности. Невесомая бумажка в руке начала приобретать вес, цвет полос сместился в сине-фиолетовый спектр, а вместо размеренного шипенья обтекающих астральных струй слышалось недовольное гудение трансформатора. «Кажись, приплыл. Подставился по полной, мудак!» Бумажка в руке уже весила килограмм пять, а трансформатор гудел просто угрожающе У-У-У-У!
— Оля, сходи, посмотри, кажется у Глеба в комнате что-то хлопнуло.
— «Бросать надо!» Ощутимый хлопок и тишина. «Кажись финиш! Не зря Зверев сто раз говорил, что главное оружие спецназа это голова! И не кирпичи ею колоть, а думать. Думать и ещё раз думать! Патронов на всех не хватит! Слава Богу, что обошлось». Глеб из-под потолка обвёл взглядом СВОЮ комнату, тускло освещённую уличным фонарём и расплылся в улыбке: «Мать честна, Я всё-таки дома!!!»
Щёлкнул выключатель, загорелся свет и в комнату влетела сестрёнка. Взгляд её настороженно пробежали по комнате и замер на порхавшей бумажке. Треклятая записка, покувыркавшись приземлилась на письменный стол. «А ведь могла и взорваться или сгореть, кто её знает сколько энергии за время переноса накопила! — подумал сержант. — Хлопок то был сильный. Хорошо вовремя отпустил. А то бы стал призраком без пальцев».
Ольга схватила бумажку и помчалась назад на кухню, где сидели родители. Гостей с поминок уже проводили, Стол в большой комнате убрали, посуду помыли и сели всей семьёй на кухне, как было привычно и удобно.
Сержант тут же подхватился и устремился за сестрой.
— Пап, я свет включаю, а эта бумажка в воздухе порхает и прямо на Глебов стол.
Батя сидел в «парадном» пиджаке с тремя орденами и держал в руке рюмку водки. Отец Глеба, Ткачёв Николай Петрович, работал на заводе Куйбышевского агрегатно-конструкторского производственного объединения токарем шестого разряда. Был награждён двумя орденами «Трудовой Славы» и орденом «Знак почёта». Завод производил шасси для разных типов самолётов, как военных, так и гражданских. А отцовы друзья из девятнадцатого цеха, Семён Лыхварь и Виктор Варлашин имели по шесть орденов. У дяди Вити был даже орден Ленина. И ведь было за что! Министерство авиационной промышленности выпускало несколько сотен самолётов в год[18], люди работали на Родину, на её мощь и безопасность, не жалея себя, бывало по десять и даже по двенадцать часов в смену. Тот же Куйбышевский 18-й Авиационный завод, выпускавший в войну штурмовики ИЛ-2, когда Глеб уходил в армию, уже выпустил свыше 900 бортов ТУ-154, помимо этого производя и противолодочные бомбардировщики ТУ-142.
Отец поставил рюмку и взял бумажку: — Мелковато написано. Мать, ты в очках, прочитай.
Мама взяла записку, пригляделась и начала читать:
— Здравствуйте мои дорогие, мама, папа и Ольча!
Мама растерянно остановилась, сняла очки и посмотрела на отца:
— Коля, как же так? Подписано: «Глеб» и дата сегодняшняя стоит?
Губы её мелко задрожали, и из глаз потекли слёзы.
— Давай сюда, Тая! — забрал записку отец. — Олька, мигом мне очки с серванта принеси!
Пока сестрёнка бегала Глеб кинул взгляд на стол. На столе в рамке стояла его фотография в военной форме, которую он посылал после года службы. Угол фото был перехвачен чёрной ленточкой. Перед фото стоял стакан с водкой, накрытый куском чёрного хлеба, а на хлебе лежал орден «Красной звезды». Перед стаканом лежала бумага, где крупными буквами было написано «Благодарственное письмо». «Кажется и дома наградили!» — мелькнула мысль.
Отец неспешно достал очки из футляра и начал читать вслух:
«Здравствуйте мои дорогие мама, папа и Ольча. Хотя тело моё лежит в земле, но я жив. Сорок дней живу в теле американца. Уже освоился и привык. Вот в качестве призрака выбрался вас навестить. Я сейчас здесь, вас вижу и слышу. По возможности позвоню или навещу. В Америке меня зовут Ричард. Записку уничтожьте. Целую. Глеб».
— А число то действительно сегодняшнее. Может розыгрыш чей-то? Но такими вещами у нас не шутят, — пробурчал отец. — Доча, давай ещё раз расскажи как ты эту бумажку нашла.
— Как-как?! — встрепенулась сестрёнка. — Зажгла свет у Глеба в комнате, а она по воздуху кувыркается и на письменный стол падает.
М-м-да! — протянул отец, — всё бы хорошо, но не верится что-то.
— Меня Ольчей только Глеб называл — сокращённое от Олечка, — вставила свои пять копеек Ольга свет Николаевна.
18
С развалом СССР и экономическим кризисом 1998 года авиационная промышленность потерпела сокрушительный спад производства. Если в СССР выпускалось 450 — 550 самолётов и 300 — 400 вертолётов в год, то в 2010 году (абсолютный минимум) выпущено 6 самолётов и 8 вертолётов. Выход из СССР Украины и Узбекистана (Днепропетровск, Харьков, Запорожье, Ташкент) отсёк РФ от производства транспортных самолётов. РФ в настоящее время вынуждена под транспортные самолёты переоборудовать пассажирские машины. Проведение приватизации, реформ московских и питерских реформаторов, отсутствие государственных заказов и финансирования привело к фактическому уничтожению ряда конструкторских бюро и заводов в Москве, Ульяновске, Саратове, Самаре, Казани, Уфе, то есть в центральной полосе России. Остались производства в Сибири (Новосибирск, Иркутск) и Дальнем Востоке (Комсомольск — на — Амуре), способные производить боевые самолёты в непосредственной близости с Китаем. В случае начала боевых действий Российская федерация будет лишена возможности производить истребители и бомбардировщики. План Правительства, выделив свыше 4 триллионов рублей к 2020 году закупить 600 самолётов и 1100 вертолётов для Вооружённых сил РФ носит декларативный характер, по принципу «мы вам деньги — вы нам стулья». Абсолютно не учитывая отсутствие квалифицированных авиационных рабочих и инженерно-технического состава для развёртывания производства, необходимость возобновления и реконструкции производственных фондов. Сомнения возникают и на предмет наличия лётчиков, способных управлять как гражданскими, так и военными машинами, поскольку государственная подготовка военных лётчиков стараниями господина Сердюкова развалена, а гражданских пилотов отсутствует вообще. Уже сейчас в гражданском флоте существует значительная нехватка обычных пилотов. (Здесь и ранее примеч. автора)