Разведчик улыбнулся и сделал рукой плавный жест. Он говорил теперь без остановки; слова, лишенные смысла, текли с его губ, голос звучал ласково, успокаивающе. Затем он залез в мешок и достал большой кусок мяса. Ноздри Огара затрепетали, слюна тонкой струйкой потекла из уголка рта.
Держа мясо в вытянутой руке, Блейд ждал. Огар, казалось, уже ничего не замечал, кроме вожделенного лакомства. А Блейд все говорил и говорил, мурлыкал, напевал, не спуская глаз с дикаря, стараясь уловить его настроение.
Внезапно тот протянул руку и издал какой-то звук. Не звук даже, а вполне членораздельное слово вылетело из оскаленной пасти:
— Оув-ваноу-вва. — Затем еще раз: — Оув-ваноувва.
Блейд улыбнулся, кивнул и бросил ему мясо. Огар ловко поймал его, обнюхал и, удовлетворенно рыкнув, начал шарить в груде веток. Выбрав самую острую палку, он насадил на нее мясо и сунул в огонь.
Разведчик следил за ним, не двигаясь и продолжая мурлыкать нечто ласковое — достаточно громко, чтобы Огар мог его слышать.
Дикарь устроился так, чтобы его и пришельца разделял костер; время от времени он бросал на Блейда настороженный взгляд, проверяя, не пытается ли тот перейти в атаку. Дождавшись, когда на мясе образовалась корочка, Огар мгновенно проглотил весь кусок, почти не пережевывая пищу. Маленькие недоверчивые глазки опять уставились на Блейда.
Разведчик кинул еще кусок, и снова получеловек-полузверь уселся у костра, держа над огнем насаженное на палку мясо. Правда, на сей раз Огар ел помедленнее, а насытившись, почесал брюхо и пробормотал что-то вроде: «Рууука-на».
Продолжая улыбаться, Блейд кивнул и повторил:
— Рууука-на.
Огар явно растерялся. Он вытянул шею, посмотрел на Блейда, покачал головой, как будто с чем-то не соглашаясь, яростно поскреб грудь, нашел в спутанных волосах какое-то насекомое, поймал его и отправил в пасть. Потом встал на четвереньки и снова уставился на пришельца.
Снаружи раздался ужасающий рев; казалось, львиный прайд схватился с семейством носорогов не на жизнь, а на смерть. Дикарь бросил полный панического ужаса взгляд на вход в пещеру, за которым царила непроглядная тьма и шла кровавая битва; потом он с жалобными воплями заметался из угла и угол. Блейд понял, что пора переходить к следующему действию спектакля. Он ринулся к двери, потряс громадным кулаком и исторг чудовищный вопль, породивший бы у Тарзана устойчивый комплекс неполноценности.
Когда он повернулся к Огару, тот хлопал по земле волосатыми ручищами и — Блейд мог бы поклясться! — смеялся! Широкая пасть раскрылась, клыки блестели, челюсть отвисла. Смех этого дикаря представлял собой нечто среднее между хохотом гиены и завываниями шакала.
— Агррх-агхх-ах-ах! — Огар веселился от души.
— Ты хороший парень, — ласково проговорил Блейд. — Я полагаю, мы с тобой подружимся. Ты не будешь рычать на меня, а я обещаю, что не стану тебя есть. Клянусь честью британского офицера! Настоящие джентльмены не кушают друг друга… разве лишь символически… Но мы с тобой не опустимся до такого, верно, приятель?
Терпения Огара не хватило на такую длинную речь, и он перестал слушать. Лапы его шарили в шерсти, выискивая что-нибудь вкусное.
Блейд осторожно протянул руку к дубинке, и Огар мгновенно встрепенулся. В его горле снова заклокотало рычание, а глаза уставились на разведчика, который продолжал медленно подбираться к своему оружию.
— Ты, приятель, — приговаривал он, — не бойся. Я ведь твой друг, и мы оба джентльмены, помнишь? Я как раз собираюсь тебе это доказать. Смотри внимательно.
Именно этим Огар и занимался. Когда Блейд поднял дубинку, дикарь взвыл и оскалил зубы. Опустив руку с оружием, разведчик обернулся к огню, но его сожителя там не оказалось; он снова забился в угол, рычал и бесновался, колотя себя в грудь кулаками. Разведчик сообразил, что Огар ни за что не нападет на него: противник явно сильнее, да к тому же и дубинка у него внушительная. Это могла понять даже обезьяна.
Не сводя со своего мохнатого приятеля глаз, он медленно пододвинулся к огню, затем сломал дубинку о колено и бросил в костер. Изумленный Огар затих.
Теперь Блейд переменил тактику. Он отвернулся от дикаря и, скрестив ноги, уселся возле костра. Затем выбрал острый прут, насадил на него сочный кусок мяса и принялся поворачивать над огнем. Упоительный аромат наполнил пещеру. Снаружи по-прежнему доносились ужасные вопли и хруст костей — там тоже кто-то готовился поужинать.
К счастью, Ричард Блейд любил бифштексы с кровью. Подождав, пока мясо остынет, он с нескрываемым наслаждением вонзил в него зубы, так как уже успел изрядно проголодаться. С минуту Блейд поглощал свой незатейливый ужин, краем глаза наблюдая за Огаром.
Тот изнывал от жадности. Текущая тонкой струйкой слюна, казалось, скоро образует возле него маленькую лужицу. Он что-то забормотал, вздохнул и начал потихоньку придвигаться ближе к костру. Блейд равнодушно продолжал жевать, глядя в огонь. Когда по ударившей в нос вони стало ясно, что Огар почти рядом, он вытащил из мешка еще кусок и протянул дикарю — так, чтобы тот был вынужден взять мясо из его руки.
Огар заколебался. Он уставился на Блейда и пророкотал:
— Рру-урр-ууу-ррр-ууу-уна-уна.
Блейд захохотал и помахал куском в воздухе.
— Почти то же самое я говорю ребятам в своем клубе, но они мне не верят, — доверительно сообщил он. — Я рад, что наши мнения сходятся. Пожалуй, стоит серьезно подумать, не записать ли тебя в клуб. Это слегка разрядило бы там атмосферу… Не сомневаюсь, что парни были бы от тебя в восторге.