В этот момент все остальное по-настоящему было ему безразлично.
Но после первых блаженных моментов к нему вернулся здравый рассудок, и он крутнулся в воде, пытаясь найти глазами подлодку Кореаны.
К западу от него нарастало какое-то зарево, привлекшее его внимание, и там он увидел довольно крупное родериганское судно, которое преследовало подлодку Кореаны, оба судна мчались к открытому морю на подводных крыльях в брызгах пены, разбрасывая воду под самое небо. Время от времени между двумя противниками поблескивали лучи орудий, однако они не причиняли никакого видимого вреда.
Кореана, видимо, первой добралась до какой-то подводной впадины, потому что она пропала из виду в волнах, мгновенно убрав подводные крылья. Секундой позже за ней последовало родериганское судно.
Руиз плавал один, в двухстах метрах от берега.
Один ли он был? Он услышал странный задыхающийся звук, и его ум немедленно вспомнил про маргаров и прочих морских хищников. Но потом он увидел голову, которая вздымалась над волнами в нескольких метрах от него. Минутой позже он понял, что это бывший ученый Гундерд.
У Руиза заняло три минуты подплыть к нему. Ученый, который был еще на Родериго лишен своих золотых цепочек, без особого усилия держался на воде.
Когда он подплыл к Гундерду, то с ужасом заметил, что вода вокруг тела Гундерда окрашивалась кровью, которая сочилась из рваной культи левого плеча ученого.
– Гундерд? – спросил Руиз.
Гундерд поднял глаза, и Руиз увидел, что человек почти мертв. На его лице застыло то самое выражение спокойного сожаления и смирения, с каким лучшие солдаты уходят в небытие.
Руиз подумал о том, сколько же раз он видел это выражение на человеческих лицах.
Слишком много раз, подумалось ему.
Он подплыл поближе к Гундерду, не обращая внимания на то, что кровь может привлечь хищников. Он обнял Гундерда под грудью, чтобы поддержать его в воде.
– Руиз, – сказал Гундерд еле слышным голосом. – Я рад, что тебе удалось выжить.
– Пока что выжил, – сказал Руиз и стал грести свободной рукой к берегу.
Гундерд стал слабо сопротивляться.
– Нет, – прошептал он. – Не тащи меня… глупая трата сил.
– Я просто пытаюсь вытащить тебя из самой гущи крови, – сказал Руиз. – Не хочу, чтобы нас съели маргары.
А может быть, подумал он про себя, ты проживешь достаточно долго, чтобы я проволок тебя до берега, где ты сможешь умереть не такой страшной смертью. Он вспомнил разговор, который он вел с Гундердом на «Лоракке», когда бывший ученый объяснял, почему он хотел бы умереть быстро, если когда-нибудь его сбросят за борт. Долгое медленное падение в тьму из света… Так тогда сказал Гундерд.
– А-а-а… – сказал Гундерд. – Для наемного убийцы у тебя доброе сердце.
И тут он умер.
Руиз почувствовал переход от жизни к смерти, внезапный вес, ставший таким тяжелым, неожиданное расслабление. Он перестал плыть, повернул Гундерда к себе лицом, увидел пустоту в глазах ученого.
– Что ж, – сказал он бессмысленно и отпустил тело. Оно поплыло лицом вниз, кровь потекла гораздо медленнее.
Руиз поплыл к берегу так быстро, как только мог.
Когда он добрался до того места, где мог плыть уже по пояс или вообще встать на ноги, он услышал за собой кипенье воды и шлепанье чего-то огромного по волнам. Он оглянулся и увидел, как что-то чешуйчатое утащило тело под воду. Это зрелище наполнило его почти паникой, и он пробежал, как мог, последние метры по воде, высоко поднимая ноги.
Оказавшись на суше, он бежал до тех пор, пока не оказался под защитой булыжников у линии максимального подъема воды.
14
Низа смотрела на Кореану, как на ядовитую рептилию. Несколько минут назад прекратились звуки моторов и орудий. Теперь работорговка расхаживала между клетками, в которых сидели Низа и Дольмаэро, по узенькому проходу. Киборг Мармо плавал в воздухе возле носового отсека, внимательно глядя на свою госпожу.
Протекло много долгих часов с тех пор, как Старшина Гильдии и она оказались в маленьких отдельных клетках, куда их провел старый пират-машина. Низа провела время, мечтая о том, что Руиз Ав все еще жив, что он придет к ней на помощь И спасет ее от страшной женщины, которая держала ее в плену.
Словно она могла прочесть мысли Низы, Кореана остановилась и злобно посмотрела на нее.
– Он наверняка мертв, сука. Наверняка.
Лицо работорговки претерпело какие-то внутренние изменения, такие, что ее никак нельзя было назвать красивой, ни по каким человеческим стандартам. Черты ее лица, углы скул и прочее не изменились, но всяческий здравый смысл, любой намек на нормальную психику теперь испарился, и безумие, которое раньше ловко пряталось, извиваясь под кожей, теперь стало назойливым, видимым, ясным.