Затем поднялся Фукье-Тенвиль и гнусавым голосом, как произносил смертные приговоры множеству людей, обвинил Миранду в преступной халатности на войне и в сговоре со своим командующим Дюмурье. Мало того — газета Марата «Друг народа» напечатала статью против Миранды, ставя ему в вину мародерство солдат в захваченном Амбере. Свидетельские показания против Миранды давали генералы Ла Хов и Эсташ. Они утверждали, что в Маастрихте жили брат и шурин Миранды, потому, дескать, и была снята осада с этого города. Какой-то сержант, выступая на стороне обвинения, сообщил, что «голландцы принимали его как своего гостя». Национальная жандармерия, чьи бесчинства в Антверпене Миранда пытался сдерживать, также обвинила его в ряде преступлений.
Когда Миранде предоставили слово, он заявил, что никогда не был сообщником генерала Дюмурье. Напротив, считает его повинным во многих поражениях французской армии. Миранда объяснил отступление под Маастрихтом малочисленностью своего войска и отсутствием выбора. «Невозможно победить, не имея хорошей позиции», — сказал Миранда в свою защиту. Его слова взбесили генерала Эсташа, и он вновь потребовал предоставить ему слово, публично объявив, что ненавидит Миранду.
Однако резкий в выражениях Фукье-Тенвиль прервал Эсташа, заметив, что суд не нуждается в показаниях явно предубежденного человека. Были вызваны свидетели и со стороны защиты. Один из них рассказал, как, узнав о казни короля французскими революционерами, Миранда сказал своим солдатам, что это событие — «серьезный прорыв в политике Франции».
Томас Пейн приехал из Лондона. Он произнес страстную речь в защиту Миранды, утверждая, что Миранда никогда не предаст Францию, потому что «дело Французской революции непосредственно связано с делом всей его жизни — борьбой за независимость Испанской Америки».
В заключение Шаво-Лагард заявил, что Миранда, по его мнению, не нуждается в чьей-либо защите, поскольку сам сумеет убедительно защитить себя. Публика, собравшаяся в зале суда, «слушала Миранду с уважением, характерным для истинных республиканцев, и полностью доверяла судьям».
Судьи удалились для вынесения приговора. Обвиняемых увели. В зале послышались сдерживаемые рыдания. Повисла мучительная пауза. Когда же судьи появились вновь, они объявили генералов Д’Анже, Дюмурье и Валенсу виновными, а Миранда был оправдан. Зал взорвался аплодисментами. К аплодирующим присоединился даже Фукье-Тенвиль.
Миранда поднялся со скамьи и страстно произнес: «Этот замечательный акт справедливости поможет мне сохранить уважение моих сограждан, потерять которое для меня — страшнее смерти». 16 марта его освободили. Миранда оказался одним из немногих, кто сумел выстоять в схватке с революционным террором. Нож гильотины уже навис над ним, но он сумел избежать смерти.
Когда опасность миновала, здравый смысл вдруг изменил ему. Уверовав в свою неприкосновенность, Миранда отправился в роскошный замок Менильмонтан, намереваясь отдохнуть. Однако Марат оставался непримирим и продолжил свои нападки. Монтаньяры продолжали утверждать, что Миранда с помощью интриг и подкупа судей избежал возмездия. Это, по мнению монтаньяров, и спасло его от казни. В сложившейся ситуации лучшим выходом для Миранды был бы отъезд в Англию. Но он все медлил…
2 июня монтаньяры свергли жирондистов. Мэром Парижа был назначен бывший военный министр Паш, непримиримый противник Миранды. Через три дня после назначения Паша замок, где гостил Миранда, окружили гвардейцы. Миранда был взят под домашний арест. Однако это не означало, что он находился в полной изоляции. Его продолжали посещать друзья и женщины. Частой гостьей Миранды была английская поэтесса Хелен Мария Уильямс.
В замок приходило большое количество посылок. Полиция опасалась, что в них пересылаются оружие и боеприпасы. Но к их удивлению, в коробках оказались книги. Недоброжелатели Миранды заслали в замок своего агента под видом прислуги. Миранда знал об этом, но не подал виду.
9 июля Миранду арестовали вновь и проводили в тюрьму Ла-Форс, откуда мало кто выходил живым. Теперь сам Робеспьер настаивал на казни Миранды. Его обвиняли в преступном попустительстве монархическому заговору.
13 июля Миранда предстал перед Конвентом. И в этот раз он защищался с достоинством, уличая своих обвинителей в нарушении конституции. «Когда угнетают граждан, угнетают государство», — бросил он в лицо своим противникам.