ГЛАВА 5 МОЛОДОЙ БОЛИВАР
Ко времени встречи с Мирандой жизнь Симона Боливара была самой обычной и вряд ли могла кого-либо заинтересовать. Боливар не заботился о деньгах, жил легко и беспечно. Но те, кто знал его близко, отмечали несомненный ум, решительность и склонность к романтическим порывам. Изложение двадцати семи лет жизни Боливара больше походило бы на романтическую новеллу в духе XVIII века, чем на историческую повесть.
Симон Боливар родился в 1783 году в богатой и знатной венесуэльской семье. Его предки были выходцами с севера Испании, из горной, продуваемой ветрами Бискайи. Один из предков Боливара, которого также звали Симон, переселился в Венесуэлу в 1589 году. Там семья отвечала за укрепление порта Ла-Гуайра, за строительство нескольких городов и сохранение дикой природы. Говорят, что у кого-то из предков Боливара была связь с чернокожей служанкой. Этим и объясняется его слегка темноватый цвет кожи.
Дедушка Симона Хуан Боливар заплатил значительную для того времени сумму в двадцать две тысячи золотых дублонов Филиппу V за сохранение своего титула маркиза де Сан-Луиса. Испанские генеалоги, исследовавшие семейное древо Боливара, обнаружили среди его предков индианку. Боливары все же были лишены титула маркизов. Это обстоятельство больно ранило достоинство семьи, гордившейся испанским происхождением. Однако позднее присутствие трех основных расовых компонентов Латинской Америки в крови Боливара сыграет положительную роль в его жизни и карьере. Он с гордостью будет заявлять, что среди его предков были и белые, и индейцы, и чернокожие.
Сын Хуана — Хуан Висенте был воспитан так же, как все богатые молодые люди, и вел беспечную жизнь в тихом Каракасе. Этот город расположен в трех тысячах футов над уровнем моря, на сорок миль в глубь от Карибского побережья. Плодородная долина, окружающая Каракас, окаймлена двумя горными хребтами. Долину пересекают полноводные реки. В начале XIX века в Каракасе проживало примерно сорок тысяч жителей, наслаждавшихся чудесным климатом, похожим на лиссабонский, но значительно более устойчивым, с коротким сезоном дождей и прохладными ночами. Хуан Висенте жил в большом фамильном особняке на площади Сан-Хасинто, в самом центре города. Длинные узкие улицы располагались в классическом порядке. Дома, сделанные из камня и глины, были одно- или двухэтажными — из-за опасности землетрясений. Хуан имел славу светского льва и волокиты. Две его сестры, Маргарита и Мария Хасинта, утверждали, что это «исчадие ада склоняло их к греху». Хуан был даже обвинен в изнасиловании. И только достигнув сорока шести лет, Хуан Висенте остепенился. Он женился на пятнадцатилетней красавице Консепсьон Паласьос-и-Бланко, представительнице еще одной знатной венесуэльской семьи.
Как и ее знаменитый сын, Консепсьон была смуглолицей, веселой и страстной особой. Однако эти качества органично сочетались с редкой рассудительностью и практичностью. Так, она нередко всерьез сетовала: «Одно расстройство платить по триста песо за рабов, которые не смогут прослужить и восьми лет, а черные женщины практически не в состоянии рожать».
У доньи Консепсьон было четверо детей. Сначала родился мальчик, потом две девочки и последний — Симон. Ко времени его появления на свет она была еще довольно молодой и очень темпераментной дамой. Консепсьон не любила одиночества, ей нравились развлечения, но потом она тяжко страдала от грудной болезни. Скорее всего это был туберкулез, который в конце концов и свел ее в могилу.
Консепсьон любила светскую жизнь. Ходили слухи, что у нее много любовников. Такой образ жизни оставлял слишком мало времени для семьи. Впрочем, с самого рождения за Симоном ухаживали две нянюшки: Инес была из респектабельной испанской семьи, а Иполита — чернокожей рабыней. Обе были бесконечно преданы семейству.
Лишенный материнской любви и заботы с самого раннего возраста, Симон позднее с горечью вспоминал о своей матери. Он любил Инес и боготворил Иполиту — они ловили каждое его слово. Симон рос избалованным, капризным ребенком и любил покомандовать. Энергичный и упрямый, он всегда поступал по-своему. Судьба пока улыбалась Симону, хотя с трех лет он был передан на попечительство семейному адвокату Мигелю Хосе Сансу. Похоронив своего распутного мужа, донья Консепсьон не в силах была справиться с норовом младшего сына и предпочла расстаться с ним.