Вот только картина, представшая перед очами компании, никак не вписывалась в мирные пейзажные рамки. С некоторой натяжкой ее можно было бы отнести лишь к батальному жанру. Обнесенное низким частоколом, через который перелетела бы и трудолюбивая курица, селение было атаковано отрядом в пару десятков здоровенных тварей с весьма мерзкими рожами, более всего напоминающими плод греха между кабаном и лысым шарпеем, покрашенным в кирпичный с проблеском синевы цвет. Кабаны-переростки, обряженные в дубленые кожаные доспехи с круглыми металлическими бляхами, сжимали в лапах огромные топоры и пики, на поясах у них висели кривые тесаки. Командовал сворой какой-то тип в длинном, до пят, черном плаще. Ничего, кроме длиннопалой, мертвенно-бледной, как опарыш, руки с длиннющими, словно у муравьеда, когтями, выпроставшейся из-под плаща в повелительном жесте, разглядеть не удалось. Только там где стояла эта тварь зеленая трава быстро сохла, приобретая ржаво-рыжий цвет, а потом и вовсе осыпалась пылью.
Ни животных, ни ребятишек на улочках не было, только довольно рослые и кряжистые сельчане, явно не собиравшиеся сдаваться врагу без сопротивления. Местные жители, мужики и бабы отнюдь не из робкого десятка, видать, загодя упрежденные о явлении нападавших, спешили встать на защиту Луговины Эда. Они похватали все, что под руку подвернулось: ухваты, топоры лесорубов, луки охотников, ножи для разделки мяса, большие колья и факелы. Группа сопротивления разбилась на отряды по пять-семь человек и рассредоточилась по периметру деревни со стороны предполагаемой атаки. Но экипировка людей сильно уступала вооружению и доспехам свинтусов.
Повинуясь взмаху руки "черного плаща", твари радостно оскалились, а потом рыча и хрюкая устремились вперед. Топоры и пики нацелились на людей. Кое-кто из сельчан изменился в лице, но не сделал ни шагу назад, лишь поудобнее перехватил свое оружие.
— Почти опоздали, могут быть жертвы, — ухнул Гал, извлекая из ножен свой знаменитый в широких кругах меч. Лезвие полыхало серебром с примесью зелени. Воин приготовился нажать на перстень.
— Если используем магию и вашу силу, мосье, то нет, — коротко улыбнулся маг и проворно зашевелил пальцами, сплетая паутину заклятья. — Придержите их бег лишь на пару мгновений!
— Давайте, Лукас, Гал, сделайте этих свиней!!! — возбужденно воскликнула болельщица Элька, подпрыгнув в кресле.
— Ваша мысль принята к сведению, мадемуазель, — бросил Д" Агар, а Гал тем временем перенесся с помощью перстня в деревню и встал перед селянами прямо на пути орды нападавших.
— От этих тварей разит тьмой и бессмысленным безумием, они почти животные, которым не дарована душа, — брезгливо поморщилась Мирей, потеряв всякий аппетит. — Меня даже через зеркало мутит от их эманаций, но та мерзость в плаще — она еще хуже!
Доказательство того, что твари не обладают не только душой, но даже примитивным разумом животных, команда получила почти мгновенно. При виде Гала с длинным сияющим мечом, чья грозная спина (Галова, конечно, а не меча) возникла перед ними, сельчане невольно попятились, но все-таки нашли в себе силы сообразить, что новоприбывший на их стороне, раз его меч, рассыпающий серебряные и зеленые блики, направлен в сторону атакующих. Тем более, что высокий воин сурово велел:
— Держитесь сзади, не лезьте под руку.
А вот свинтусы, словно и не впечатленные явлением воителя, лишь на долю секунды замедлили свой бег и чуть-чуть изменили траекторию, чтобы их первый удар пришелся по нахальному созданию с самой длинной железкой, вставшему на пути.
"Мирей права, — решила Элька. — Чтобы бежать навстречу Галу, стоящему со все ярче полыхающим мечом на изготовку, действительно нужно было быть чем-то уникально бестолковым, храбрость тут ни при чем".
Впрочем, нескольких долей мгновения, выигранных воином, хватило Лукасу для того, чтобы составить заклятье и метнуть его в нападающую нечисть. Маг бормотал что-то очень быстро, и Элька успела уловить лишь оригинальную концовку заклятья, навеянного собственным сердечным пожеланием:
— Пусть обличьем станет суть,
Коль свинья ты — хряком будь!..
Неуловимо быстрый, как в обличье оборотня, так и в человеческом виде, Гал успел взмахнуть мечом лишь один раз, аккуратно располовинив самую быструю тварь и отпихнул ногой половинку под ноги нападающим, когда все прочие свинтусы, вооруженные до клыков, утратив грозное обличье, начали стремительно съеживаться. Они быстро теряли привычные очертания. Словно какой-то скульптор-великан одновременно коснулся их отвратительных тел. И вот уже на месте мерзких отродий оказались самые обычные, пусть и не совсем чистые, свиньи. Негодующе повизгивая, животинки выбирались из груды оружия и грубой одежды и затолклись по лужайке, выискивая в траве что-нибудь вкусненькое. Только убитый Галом "хряк" так и остался в прежнем обличье, но он уже никому не мог причинить вреда. Однако "черный плащ" все еще был жив и не подвергся трансформации. Из-под капюшона раздалось зловещее шипение. Оставляя после себя пятна опавшей рыжим пеплом травы, "мерзость в плаще", как ее поименовала Мирей, с упорством лунатика двинулась с Галу, выставив вперед обе когтистые руки.
— Вот это я понимаю тактика выжженной земли! — покачала головой Элька.
— Лукас, а нельзя ли это потрясающее создание сюда переправить? — попросил Макс. — Интересно было бы произвести кое-какие замеры его ментальных параметров и физического состава!
— Макс! — передернуло от отвращения эльфийку.
Компания удивленно воззрилась на технаря, а Элька покрутила пальцем у виска, наглядно показывая, что думает о его желаниях. Но маг, сочтя заказ более чем разумным, лишь кивнул:
— Постараюсь, мосье, мне и самому любопытно! Могу ли я только попросить у вас пустую бутылку с крышкой?
— На! Пожалуйста! — Макс вылил в рот последние капли и переправил Лукасу бутылку из-под любимой газировки.
Мосье маг поблагодарил Шпильмана легким кивком. Делая правой рукой пассы, Лукас решительно выставил бутылку горлышком по направлению к черному плащу и промолвил шепотом что-то, что своеобразная Элькина магия перевела как:
— Суть свою ты сохранишь,
Поменяешь лишь размер,
В заточенье угодишь,
Встанет накрепко барьер.
Тварь в плаще дернулась, словно сопротивляясь чему-то невидимому, и исчезла. Через сотую долю секунды мерзкое создание появилось в бутылке Лукаса. Маг торжествующе усмехнулся и крепко-накрепко завинтил крышку, затем перенесся к воину. Тот уже успел очистить меч от крови свинтуса и вложить в ножны. Лучезарно улыбаясь во все тридцать два зуба, Элька тут же задалась вопросом, а не больше ли их у Лукаса, по крайней мере, втрое, маг обернулся к толпе вооруженных сельчан, ошарашенных чередой стремительно развивавшихся событий, и с полупоклоном объявил:
— Прекрасный день, судари и сударыни! Смею вас заверить, что с нашей скромной помощью опасность, грозившая Луговине Эда, благополучно миновала!
Сельчане немного расслабились и даже заулыбались, с благосклонным любопытством разглядывая своих внезапных спасителей.
— Э-э-д, дык, наверно, вы правы, даны. Хвала Свету Лучезарному, вовремя вы поспели! Спасибо! Не знаю, как вас звать, — выступил из толпы один из самых высоких и, наверняка, самый широкоплечий мужик. Волосы его, чуть подернутые сединой, были схвачены плетеным ремешком. Одна из мощных рук играючи сжимала рукоять кувалды, а вторая нервно оглаживала кожаный фартук. — Я Перн, здешний староста.
— Меня именуют Лукасом, а моего молчаливого спутника — Эсгалом, — представился маг, воин кивнул, подтверждая, что мосье не сбрехал.
— Спасибо, значит, вам, дан Лукас и дан Эсгал, — повторил Перн. — Только растолкуй уж нам, пожалуйста, что с этими хрялками, которых вы в свиней обратили, делать надо?