— Лукас, чтобы ты со своим инкубовским обаянием и не смог уговорить женщин сделать то, что нужно? Быть того не может, — недоверчиво покачала головой Элька. — Пойдем, расскажем остальным!
Маг кивнул, восстановил чары, скрывающие его ослепительную внешность от посторонних, вернул в шкаф "Ритуалы крови", раздумчиво промолвил вслух:
— Я все еще думаю, не просмотреть ли иные книги…
Дверцы книжного шкафа звучно захлопнулись, едва Лукас заговорил. Маг пожал плечами, дескать "намек понял" и повернулся к двери. Елена, подхватив на руки покинувшую свой насест Мышу, не без сожаления покосилась на лишенное яркой демонической искры приятное лицо мужчины и попросила:
— Обещай, когда в доме не будет посторонних женщин, никогда не скрывать свой истинный облик!
— С радостью, мадемуазель, ваша жажда видеть мой подлинный лик — большая честь, — мягко ответил Лукас, приятно удивленный легкостью, с какой восприняла Элька его истинную суть, — если никто из команды не будет возражать, разумеется, я сочту своим приятным долгом удовлетворить вашу просьбу.
— Ну а пока не будем вгонять в краску Минтану, — согласилась Элька, поднимаясь с нижнего этажа, предусмотрительно защищенного от магических изысканий жаждущих знаний творцов заклинаний, вслед за красавчиком мосье.
Еще из коридора "заклинатели" услыхали, стоящий в зале совещаний какой-то не то веселый, не то возмущенный галдеж. Особенно выделялся голос Фина с претензионными нотками и оправдывающиеся интонации Нала, все остальные речи сливались в бэк-вокал. Не было слышно только Рогиро, но призрак скорее всего просто шмыгнул в библиотеку, чтобы оттуда наблюдать за всем происходящим. Невольно встревожившись (уж не набросилось ли общество с какого-то перепугу на Эсгала) Элька распахнув дверь одним рывком и, перекрывая гул голосов, задорно вопросила:
— Что за шум, а драки нету?
Похоже, никаких особенных, а тем более трагических происшествий за время ее отсутствия в зале не случилось и разговор, хоть и шедший на повышенных тонах, не имел враждебной окраски, ибо все физиономии спорщиков были в разной степени довольными. Эсгал, сохраняя свою обычную непроницаемо-спокойную мину, стоял у окна, ни во что не вмешиваясь и дело было явно не в нем.
Обернувшись к Эльке, Рэнд с наигранным негодованием воскликнул, укоризненно упирав в грудь несколько растерянному, вернее растерянному сверх всякой меры, пребывающему в удивленно-шоковом состоянии Налу указательный палец, словно собирался продырявить могучую грудь воина насквозь:
— Что? А ничего, совершенно ничего особенного, не считая того, что я разорен! Этот потомок древнего королевского рода с непроизносимым названием…
— Ну почему же непроизносимым? — почти обиделся за свою родословную защитник, на мгновение вынырнув из бездны удивления. — Мандраманндрил Грондернал, очень простое и звучное имя.
— Во-во, — утвердительно хмыкнул вор. — Так вот этот тип обыграл меня в "мерзавчика", "фанфарона" и "семерик" пять раз! Разгромил наголову! Что вы там все твердили о его невезении в азартные игры? Мне б такое невезение, меняю на свою удачу и еще доплачиваю сверху!
— Вау! — не веря своим ушам, донельзя удивилась Элька, ее голубые глаза увеличились раза в полтора от исходных параметров.
— Все так, — подтвердила Минтана, пораженная никак не меньше своего спутника и уже привыкшая к его беспрестанным проигрышам. Мири кивнула, а Шпильман, почесав нос, в замешательстве добавил, черкая и выстраивая длинные столбцы цифири на листочке бумаги:
— Очень странное отклонение от стандартной трактовки закона вероятности, но Нал и, правда, выиграл у Фина все партии подряд.
— Как же так? Ты чего, Рэнд поддавался? — попыталась найти логичное объяснение происходящему Елена.
— Я?!!! За кого ты меня принимаешь?! Одно дело колоду подтасовать, чтоб тебе карта пошла хорошая и расклад удачно лег, иль сначала под слабачка сыграть, а потом уж до ниточки какого-нибудь азартного идиота обчистить, но чтобы я, добровольно, в поддавки играть начал безо всякой для себя выгоды? Никогда! — гордо отрезал вор, скорбно шмыгнув острым носом, и скрестил руки на груди с наинадменнейшим видом, слизанным у оскорбленного Гала.
— Я играл честно, как всегда, — вставил Нал, упреждая все возможные подозрения о моральной нечистоплотности.