— Вот это я понимаю тактика выжженной земли! — покачала головой Элька.
— Лукас, а нельзя ли это потрясающее создание сюда переправить? — попросил Макс. — Интересно было бы произвести кое-какие замеры его ментальных параметров и физического состава!
— Макс! — передернуло от отвращения эльфийку.
Компания удивленно воззрилась на технаря, а Элька покрутила пальцем у виска, наглядно показывая, что думает о его желаниях. Но маг, сочтя заказ более чем разумным, лишь кивнул:
— Постараюсь, мосье, мне и самому любопытно! Могу ли я только попросить у вас пустую бутылку с крышкой?
— На! Пожалуйста! — Макс вылил в рот последние капли и переправил Лукасу бутылку из-под любимой газировки.
Мосье маг поблагодарил Шпильмана легким кивком. Делая правой рукой пассы, Лукас решительно выставил бутылку горлышком по направлению к черному плащу и промолвил шепотом что-то, что своеобразная Элькина магия перевела как:
— Суть свою ты сохранишь,
Поменяешь лишь размер,
В заточенье угодишь,
Встанет накрепко барьер.
Тварь в плаще дернулась, словно сопротивляясь чему-то невидимому, и исчезла. Через сотую долю секунды мерзкое создание появилось в бутылке Лукаса. Маг торжествующе усмехнулся и крепко-накрепко завинтил крышку, затем перенесся к воину. Тот уже успел очистить меч от крови свинтуса и вложить в ножны. Лучезарно улыбаясь во все тридцать два зуба, Элька тут же задалась вопросом, а не больше ли их у Лукаса, по крайней мере, втрое, маг обернулся к толпе вооруженных сельчан, ошарашенных чередой стремительно развивавшихся событий, и с полупоклоном объявил:
— Прекрасный день, судари и сударыни! Смею вас заверить, что с нашей скромной помощью опасность, грозившая Луговине Эда, благополучно миновала!
Сельчане немного расслабились и даже заулыбались, с благосклонным любопытством разглядывая своих внезапных спасителей.
— Э-э-д, дык, наверно, вы правы, даны. Хвала Свету Лучезарному, вовремя вы поспели! Спасибо! Не знаю, как вас звать, — выступил из толпы один из самых высоких и, наверняка, самый широкоплечий мужик. Волосы его, чуть подернутые сединой, были схвачены плетеным ремешком. Одна из мощных рук играючи сжимала рукоять кувалды, а вторая нервно оглаживала кожаный фартук. — Я Перн, здешний староста.
— Меня именуют Лукасом, а моего молчаливого спутника — Эсгалом, — представился маг, воин кивнул, подтверждая, что мосье не сбрехал.
— Спасибо, значит, вам, дан Лукас и дан Эсгал, — повторил Перн. — Только растолкуй уж нам, пожалуйста, что с этими хрялками, которых вы в свиней обратили, делать надо?
— Теперь это совершенно обычные животные, Перн. Заклинание не имеет обратной силы, можете распоряжаться ими по своему усмотрению.
Мужики и бабы мстительно заухмылялись. Недобрые взгляды прошлись от мирно пасущихся свинок до острых ножей. А из толпы, раздвинув народ узкими, но острыми плечиками и тяжелой палкой, на вершину которой был прикручен нож, выбралась худая черноволосая женщина с пронзительными, как два голубых шила, глазами. Всучив свою палку даже не подумавшему спорить Перну, она с каким-то скрытым ожесточением дернула себя за толстую косу, и въедливо спросила:
— А куда вы мордодрала дели? Или он сбежал?
— Кого, сударыня? — не понял Лукас, красиво выгнув бровь.
— Мордодрала! — фыркнула баба с оттенком презрительного превосходства из разряда "все мужики тугодумы и тупицы" и скрестила руки, показывая, что намерена стоять здесь хоть до конца света, но дождаться ответа.
— Вы имеете в виду это создание? — маг продемонстрировал недоверчивой крестьянке бутылку с "черным плащом". Сельчане изумленно заахали.
— А кого ж еще, — не выказывая ни малейшего удивления, передернула плечами черноволосая стерва. — Ты что же, дан, мордодрала не признал? Вон когти какие, только кожу с лица сдирать да глаза жертве выколупывать!
— Теперь, когда сударыня указала на все эти приметы, разумеется, узнал, — подчеркнуто вежливо поклонился нахалке Лукас.