1 октября 1942 года. 12:35. Москва. Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего.
Присутствуют:
Верховный Главнокомандующий – Иосиф Виссарионович Сталин;
Начальник Генерального Штаба – генерал-лейтенант Александр Михайлович Василевский.
Верховный Главнокомандующий и начальник генерального штаба рассматривали карту. К полудню 1 октября ширина чистого прорыва немецкого фронта под Киевом составила уже больше пятидесяти километров, а двигающийся, не встречая сопротивления, в оперативной пустоте мехкорпус Катукова, не забывая давить немецких обозников, уже подходит к Житомиру.
Примерно то же, что на 1-м Украинском фронте у Жукова, происходило еще на двух фронтах: на 2-м Украинском у Конева (там от Кировограда на Умань и Винницу начал свой победный марш механизированный корпус ОСНАЗ Бережного), и на 3-м Украинском у Ватутина (там от Бельцов на север по предгорьям Карпат в сторону Черновцов и Станислава двинулась 3-я танковая армия Ротмистрова, уже созревшая для переформирования в мехкорпус ОСНАЗ). Остановить их не имеющей резервов группе армий «Северная Украина» просто нечем и некем, тем более что ее командующий, генерал-лейтенант Антон Достлер, назначенный на эту должность после пленения генерал-фельдмаршала Листа, полководцем был более чем посредственным, и поэтому никаких чудес с его стороны ждать не приходилось.
Пройдет еще дней десять – и, преодолев от шестисот пятидесяти до четырехсот километров, все три ударные группировки выйдут на линию госграницы, и произойдет это как раз к началу дождей, которые вызовут распутицу. На всем советско-германском фронте наступит оперативная пауза на месяц-полтора. Потом выпадет снег, ударят морозы, и начнется зимняя кампания, в ходе которой немецко-фашистских захватчиков окончательно прогонят с советской земли… А вслед за этим возникнут предпосылки для окончательного разгрома врага.
3 октября 1942 года, Полдень. Украина, деревня Романовка.
Оберштурмфюрер СС Михаэль Виттман.
Русские, как всегда, неожиданно прорвали фронт, и в эту дыру стремительным потоком рванулись их панцеры. В то время я с подчиненными мне болванами – гауптшарфюрером Мартином Штройфом и унтершарфюрером Гансом Бельтером не спеша на поезде двигался к фронту в направлении Киева. Там нам предстояло испытывать в боевых условиях новейшую технику – тяжелые панцеры «Тигр», детища гениальных (так нам сказали) германских конструкторов Фердинанда Порше и Эрвина Адерса, изделия которых, по слухам, очень понравились фюреру.
Не знаю, что там ему понравилось, но на самом деле этот «Тигр» – ужасное дерьмо. Тяжелый, неповоротливый, пройдет не по всякому мосту, особенно в России. А если, не дай Бог, угодит в грязь, то обязательно застрянет в ней. В России же грязь, особенно осенью – такое же естественное явление природы, как зимний снег и летняя удушающая пыль, когда уже в третьей машине в колонне совершенно нечем дышать, а на стоянках экипажи начинают отхаркиваться густыми комками, состоящими из слюны и пыли. Хорошо еще, если ветер боковой; а если встречный, или, не дай Бог, попутный? Тогда глотаешь пыль и вспоминаешь разные неарийские слова, на которых изъясняются между собой здешние унтеменши.
Но пока Создатель нас миловал. Нет ни пыли, которую уже успели прибить редкие дождички, ни разверзшихся хлябей небесных сверху и грязевого месива снизу, в которое даже панцеры садятся на днище. В прошлом году было то же самое. Не успели мы привыкнуть к прекрасной погоде без испепеляющего летнего зноя и вездесущей пыли, как зарядили сплошные дожди, и наша армия тут же влипла в русскую грязь, как муха в патоку.
Впрочем, ударившие позже морозы тоже не принесли нам особого счастья. Машинное и оружейное масло замерзало, а чтобы завести панцер, под ним вопреки всем правилам пожарной безопасности требовалось развести костер, иначе смазка становилась такой густой, что двигатель был не в силах провернуть коленвал, не говоря уже о трансмиссии, масло в которой тоже надо было как-то разогреть.
Но страшнее любой грязи, пыли и мороза – сами русские, которые сперва усиленно прикидываются дурачками, чтобы на них поскорее кто-то напал, а потом, очнувшись от дремы, хватаются за дубину и начинают лупить нас чем ни попадя.
Самые страшные войска у русских – это моторизованный ОСНАЗ, но с ним я пока не встречался – повезло. Те же, кто встречался, теперь, как правило, уже ничего рассказать не могут. Говорят, что бой с новейшими русскими панцерами, лишь отдаленно похожими на Т-34, чреват не рыцарским, а березовым крестом на могилку. Говорят, что пушки этих новых русских панцеров имеют баллистику зенитного орудия калибром в восемь с половиной сантиметров и с легкостью пробивают пятисантиметровую лобовую броню «троек», «четверок» и «штугов» с километровой дистанции. Одна лишь радость от «Тигра», что он толстокожий, с лобовой броней в двенадцать сантиметров и наверняка не по зубам пушкам новых русских панцеров.