– Брось палочку, Снейп.
Гарри повиновался.
– Встань.
Он встал.
– Обернись. Медленно.
Гарри знал, что будет трудно оказаться лицом к лицу с Люциусом Малфоем, однако, он это сделал.
– Вы думаете, что делаете? Нападение на людей в пустых коридорах?
– Нет, это… – начал Гарри, но не смог продолжить.
– Это не первый случай, не так ли? – насмешливо спросил Малфой. Гарри покраснел от гнева.
– Нет. Я…
– Так вы признаетесь в этом!
– Нет, я только…
– Ладно, на самом деле вам не нужно признаваться. Вы пойманы на месте преступления. Акцио! – Малфой взмахнул палочкой, и палочка Гарри прыгнула в руку мужчины. Малфой поднял собственную палочку и коснулся ее концом вершины палочки Гарри. – Приор Инкантато!
Из точки, где встречались эти две палочки, вырвалось что-то вроде каменной статуи, словно состоящей из серого дыма. Гарри не был удивлен, он уже видел заклинание Приори Инкантатем два года назад на кубке мира по квиддичу.
– Детская уловка, Снейп, – нахмурился Малфой. – Я ждал от Снейпа большего! Вы хотели избить его своими руками, пока он превращен в статую?
– Нет! – закричал Гарри. – Я только хочу…
– Силенцио! – глаза Гарри сузились от гнева, но он не мог произнести ни слова. – И тридцать баллов с Гриффиндора за дерзость. И тридцать баллов за нападение на такого же студента, двадцать баллов за пропуск урока и неделю отработки с этими… животными нашего лесника. А на следующей встрече попечителей я предложу исключить вас, и вы сможете уехать с этим… вашим отцом, – зловеще улыбнулся Малфой, – однако, не знаю, как далеко вы сможете дойти… Теперь идите. Уверен, что ваши товарищи по факультету будут довольны вашими результатами…
Он сунул палочку назад Гарри в руку и схватил Забини за плечо.
– Встань, мальчик. Мы навестим больничное крыло.
Гари печально посмотрел им вслед. Он чувствовал, как его жизнь удалялась от него. Его исключат. Да, теперь, когда уехал Дамблдор, Хогвартс больше не был его домом, но его друзья… его преподаватели… и начинать все с начала… Дрожащими руками он заткнул палочку за пояс и сделал шаг. Левая нога болела. Наверно, ее повредила Импедимента Забини или падение после этого. Он не знал, но это его не заботило. Он вздохнул и захромал к кабинету защиты.
**************************************************************************
К его огромному удивлению никто не обвинял его за потерю баллов. За одно утро он потерял восемьдесят баллов, но за несколько последних недель заработал более ста двадцати, а с другой стороны, все достаточно ненавидели директора, чтобы принять сторону Гарри. Однако Северус не стремился согласиться с ним, не расспросив, что произошло.
Едва Гарри закончил завтрак, как его за плечо так крепко схватила сильная рука, что он вскрикнул от боли. Захват Северуса немного ослаб, но он не дал Гарри уйти.
– Я думаю, мы должны немного поговорить, – прошипел он Гарри, бросив убийственный взгляд на его однокурсников и потащил его из Большого Зала. – Что ты натворил? – сердито спросил он, как только они вышли.
Гарри пожал плечами и начал рассказывать об утренних событиях после того, как он вышел из кабинета зельеварения. Северус не выглядел спокойнее. Его взгляд был свирепым, а усмешка глубоко врезалась в лицо. Когда Гарри дошел до момента, когда он наложил на Забини Петрификус Тоталус, Снейп его прервал.
– Но не было никакой необходимости так избивать Забини! – сердито тряхнул он Гарри. – Почему ты это сделал?
– Я не делал этого! – закричал в ответ Гарри.
– Не ври мне! Я посетил Забини в больничном крыле! Он не может ходить! У него синяки под глазами и сломанные ребра! И он сказал…
Гарри побледнел от ярости.
– Ты… что?..
– Я видел его. Он сказал, что сыграл с тобой шутку, а ты в ответ избил его.
– Но…
– Как ты мог сделать это?
– Я не…
– Это непростительно. Квайет. Я…
Гарри почувствовал, что перед его глазами словно упала красная завеса. Ситуация слишком сильно напомнила ему другое утро. Он сжал руки в клаки по бокам, и его лицо напряглось от бессильного гнева. Он встал на цыпочки, чтобы оказаться столь же высоким, как его дядя, и прошипел ему:
– Ты ничем не лучше Малфоя! – сказал он Снейпу. – Это был не я, неужели ты не можешь понять? Я даже не трогал его! После того, как я парализовал его, пришел Малфой, напал на меня сзади, отнял мою палочку, наорал на меня, снял восемьдесят баллов, назначил неделю отработок и, наконец, угрожал исключить меня из Хогвартса, а я не мог ничего сказать в свое оправдание, потому что он не слушал! Но Бог с ним, я не возражаю! Но ты! – глаза у Гарри сверкнули. – Ты думаешь, что я напал на другого студента! Ты прерываешь меня и делаешь выводы, не выслушав! Я ожидал от тебя большего! – Гарри развернулся и исчез в полутемном коридоре, прежде чем Северус сумел отреагировать.
– Квайет! – услышал Гарри крик, но проигнорировал его. Он чувствовал себя раненым, страшно раненым и преданным. Как Северус мог поверить такому? Почему он не расспросил его, прежде чем обвинить?
И самое главное: как он мог поверить этому?
Как?
Внутренние мучения стали причиной огромной физической боли. Снова желудок. Он присел, чтобы уменьшить боль и отдышаться.
Теперь он чувствовал себя совершенно одиноким. Полностью, абсолютно одиноким и замерзшим, и испуганным, и… и…
Зазвенел звонок. Он должен идти на занятия, а после этого – на отработку. Урок астрономии казался длинным, нескончаемым. Он всегда ненавидел теоретическую астрономию – она была слишком скучной по сравнению с практическими занятиями.
После последних слов профессора он сбежал из класса: он видел, что преподаватель хочет что-то ему сказать, но Гарри было совершенно не интересно, что именно. Он не хотел разговаривать с Северусом, еще нет. Он был слишком разочарован и сердит, чтобы рискнуть решиться на еще одну беседу.
Завтра. Он навестит его завтра, но не сегодня. У него было время.
За час подготовки он приготовил уроки на завтра и отпросился на отработку. МакГонагалл, сидевшая с ними, отпустила его без дальнейших расспросов, и Гарри позволил горькой усмешке появиться на своем лице. Даже профессор трансфигурации, декан его факультета, не поверила истории Малфоя, только Северус Снейп, с его ясным суждением и высокой мудростью быстро заглотил слова директора. Конечно, старые рефлексы…
Он вернулся в гриффиндорскую башню, чтобы переодеться. Он надел пару непромокаемых ботинок и плащ – уже много дней шел дождь – и последовал к хижине Хагрида. Оказавшись там, он получил инструменты, необходимые для уборки (естественно, без магии) и начал работу.
Он не знал точно, что делать. Стойло действительно было грязным и воняло, но сад… Он был похож на болото, а не на твердую землю, и Гарри только подскальзывался, чуть не падая.
Через десять минут он был мокрый и грязный.
Еще через десять минут он почувствовал, что работа невыполнима. С каждой ходкой, что он делал, он приносил в стойло больше грязи, чем сумел вытащить. Он даже не соблазнялся применить магию: его палочку временно конфисковал Хагрид, А если бы кто-то узнал о его второй палочке, палочке Гарри Поттера… Нет. Так что выбора не было. Последствия оказались бы слишком серьезны.
Он простонал и продолжил бесконечную борьбу. Он высыпал экскременты в тачку, когда дверь открылась.
– Помощь нужна? – прервал его неприятные мысли голос Хагрида.
Гарри опустил совок и повернулся к леснику.
– Ты… – начал Гарри, но остановился. Хагрид сопровождал Лиэ. – Что ты здесь делаешь? – рявкнул он девочке.
– То же самое, что и ты, – сердито ответила она.
Гарри подозрительно сдвинул брови.
– Кто тебе назначил?..
Лиэ скрестила руки перед грудью.
– Твой драгоценный отец, – сказала она.
Несколько минут они стояли лицом к лицу, и враждебность в воздухе казалась почти осязаемой. Наконец Гарри сглотнул.