Алексиос ввел его в курс дела
— Так эта Тиернан утверждает, что знает способ, как найти Джастиса, но для этого нужна темная магия, — заключил Алексиос. — Что ты думаешь?
Аларик закрыл глаза на несколько секунд, потом медленно покачала головой. — Посейдон не дает мне никакой подсказки по этому вопросу, хотя я знаю, что только темная магия откроет Пустоту. Мы должны составить план, но Конлан и Мститель не успокоятся, пока не спасут своего… брата.
— Я всё еще не верю, что Джастис — их брат, — сказал Кристоф. — Такой невероятный секрет он скрывал от нас все эти годы.
— Это природа заклятия, наложенного на него, — ответила Аларик. — На него было наложено проклятие, запрещающее когда-либо открывать правду, разве что потом убить любого, кто услышал бы о ней из его уст.
Алексиос покачал головой.
— Но он не убил никого из тех, кто услышал его во время последней битвы с Калигулой. Я никогда не спрашивал тебя за всё то время, что мы его ищем. Что случается, когда нарушаешь заклятье?
Глаза Аларика потемнели, весь зеленый цвет исчез из них, они стали совершенно черными.
— Ты умираешь, Алексиос. Ты умираешь или становишься совершенно и необратимо безумным.
— Тогда что мы ищем? — спросил Кристоф, его насмешка и веселье исчезли. — Что мы найдем, если обнаружим его местопребывания?
— Ответ на этот вопрос даже я боюсь дать, — ответил Аларик. — И Посейдон не отвечает на мои вопросы такого рода.
Хрупкое молчание наполнило комнату на несколько минут, между ними висело время и страшные ответы. Потом Аларик покачал головой и указал на место перед разбитым окном, где начала формироваться радужная овальная фигура.
— Сейчас мы вернемся в Атлантиду, где я смогу попытаться узнать, что за темная сила овладела Бреннаном.
— А женщина? — спросил Алексиос, глядя на нее сверху вниз.
— Она тоже пойдет с нами, и мы определим, что именно она знает.
Сказав это, Аларик прошел сквозь портал, и Бреннан, всё еще замороженный, пролетел через портал, следуя за ним, словно на привязи.
Кристоф в последний раз оглядел помещение и рассмеялся. — Интересно, как они объяснят всё это себе, когда проснутся?
Всё еще смеясь, он прыгнул сквозь портал, и Алексиосу ничего не оставалось, как поднять на руки Тиернан и взять ее с собой. Когда он вошел в магический проход в Атлантиду, то посмотрел вниз на ее бледное, покрытое синяками лицо.
— Леди, надеюсь, вы говорите правду. Потому что если мы не найдем вскоре Джастиса, только сам Посейдон сможет ему помочь.
И когда портал закрылся за ним, слова Алексиоса — слова, которые, как сознавал он, были святотатством — прозвучали во тьме.
— А Боги? Только между нами, на них не всегда можно положиться.
Глава 9
Пустота
Используй все свои органы чувств, забытый голос из древнего прошлого повторял в голове Джастиса. Он попытался исполнить просьбу, прилагая изумительную волю, чтобы победить захватчика.
Составил опись:
Зрение — бесполезно во тьме Пустоты.
Обоняние — ничего ценного не приносит, никакой новой информации. Чрезмерный запах гниющей туши. Запах пораженной ржавчиной меди — первоначально запах крови.
Слух — Хрюканье и стоны становились всё громче, всё ненасытнее. Житель темноты добирался к своей цели.
Воспоминание о голосе. Насмехающемся. Нет, не насмехающемся. Привязанность, лежащая в основе товарищества.
— Так что, Джастис, ты будешь здесь сидеть и думать об этом чудовище, или надерешь его зад?
Давно атрофировавшиеся лицевые мышцы задвигались в пародии на улыбку.
— Бастиен. Друг. Брат.
Дом.
Резкий каркающий звук вырвался из его горла. Речь после неослабевающего молчания. Возмущение после едва ли не сдачи.
Он был Джастисом, и он собирался домой.
— Надеру. Тебе. Зад, — прорычал он. В качестве воинственного клича, этого было недостаточно. А как направленный сигнальный огонь по чудовищу сработало замечательно. — Иди теперь ко мне. Иди ко мне и умри.
Чудовище рыком вызвало его в ответ. Грубый царапающий рев с мокрыми всасывающими звуками. Возвещения о цепкой жадности, ненасытном голоде. Хуже того, где-то в почти невразумительном уме были искаженные, переплетенные слова. Слова, высказанные тем, кто почти забыл значение речи.
— Так долго, мой враг. Так долго я ждал случая попировать плотью, кровью и страхом. Брось мне вызов. Молю тебя. Брось мне вызов, и твоя смерть будет на вкус еще слаще, — проворчало существо резкими слогами.
Через минуту Джастис понял, что существо говорило на древнегреческом, и ответил на том же языке. Потом между мыслью и действием Джастис почувствовал жалость.