Лука прекрасно видел их контуры. Правой, уже сросшейся ногой он встретил первого, тот схватился за нее словно пес и тут же нанес удар ножом в бедро. Но тем самым он освободил пространство для нанесения удара вооруженной рукой уже самого Луки. Лука ударил уколом в висящего на руке бультерьера, который находился к нему больше спиной.
Комбинезон «Сева» не был предназначен для боевых действий. Все сталкеры знали, что и пуля и слепой пес и острый клинок бандита могут пробить, прокусить и проткнуть верхних химический стойкий слой пропитки, нанесенный на плотный синтетический материал, который хоть и был достаточно крепок, но никогда не предназначался для выдерживания грубых механических воздействий. За синтетическим слоем шли термоизоляционные, диэлектрические, абсорбирующие слои и только потом святая святых внутренняя подложка с электрической сетью датчиков, сенсоров проходящих сквозь все слои комбинезона, настроенных на получение данных как с внешней среды, так и данных о состоянии сталкера. И теперь не самый сильный, но колющий удар, пусть и не пробив все слои насквозь разгерметизировал систему и из отверстия непрерывной и быстрой цепью начали убегать серебряные пузыри воздуха. Сагитай резко развернулся, поняв что произошло, этого хватило чтобы выдернуть сломанную руку, но Луку, крепко схватив за горло сзади удушающим приемом, вцепился третий боец, одновременно одевая через голову на шею петлю из тонкого шнура. Они знали что нужно делать. Будь схватка на земле, у Луки наверняка не было бы шансов. Его бы спеленали и повезли насильно. Но дело для обоих сторон было крайне скверное. Сагитай стремительно терял воздух, но все еще тянул к нему руки, намереваясь снова схватить его. Лука ткнул ножом назад. Клинок наткнулся на твердую скорлупу шлема и отскочил, он ударил еще раз, тот же самый эффект. Удерживающий беглеца позади уже подавал конец шнура Сагитаю, чтобы тот начал связывать руки, но тут в костюм хлынула вода. Поняв, что воздуха, в обмен на секунды жизни не хватает, Сагитай крикнул что-то бойцам и начал тяжело всплывать. Пузырей из прокола на спине становились меньше, а движения человека все отчаяннее. Выплыл он или нет, Псарас уже не интересовался, потому что обе его ноги были связаны шнуром, а сидящий за спиной воин закладывал петлю за петлей, намереваясь сделать хитрый капкан, который должен будет спеленать беглеца и обездвижить его как корягу. Лука попытался разрезать шнур ножом, но боец возле ног ожидал подобного и выкрутив запястье заставил уронить оружие. Между тем связывающий его паук уже обездвижил сломанную ранее, но теперь вполне работающую руку, привязав ее к телу. Лука в бессилии мягко опустился спиной на илистое дно реки. Теперь он смог увидеть красный силуэт второго бойца, который помогая себе руками чтобы не всплыть стоял возле него, стараясь разглядеть в тучах ила где находится правая свободная рука противника. Они переговаривались. Они знали что ножа у их пленника нет и обе ноги и левая рука связаны. Теперь остается только нащупать вторую и также привязать ее, и тогда он, Лука Псарас, станет их трудным, но законным трофеем, ценным научным материалом, живым разумным носителем вируса, который будет подвергаться всем известным сейчас и еще не изобретенным экспериментам, чтобы раскрыть секрет этой формы жизни. Боец стоящий от него слева чуть выдвинул одну руку вперед, держась другой рукой за плечо беглеца, наклонялся чтобы лучше разглядеть пленника. Псарас отчаянно нащупывал хоть что-то вокруг себя. Вдруг его рука нащупала твердое. Покрытый скользкой пленкой водорослей камень. Лука схватил его и изо всех сил двинул острой, торчащей его частью в забрало ничего не видящего перед собой бойца. Это было настолько неожиданно, что тот не успел ничего предпринять. Стекло покрылось сеткой трещин, и последовавший из мути второй удар пробил-таки прочное стекло, сделав в нем небольшое отверстие. Грязная, зеленая вода Москвы-реки струей ударила в лицо человека, заставив того бросить все и закрыв отверстие одной рукой срочно всплывать. Теперь они были один на один с последним бойцом.