О профессиональных качествах депутатов, выбранных от народа, говорит следующий факт. В октябре 1940 года на пленуме обкома отмечалось, что депутат Верховного Совета БССР от Пинской области Мисюра, работающая заместителем директора завода в Давид-Городке "до сих пор остается безграмотной, живет в лачуге, за все время не получила ни одного письма от избирателей".102
Выборы в местные советы коммунисты, судя по всему, предполагали вначале провести сразу после выборов в Верховные советы. Нам известно, что такие намерения были у Центрального комитета компартии Белоруссии, который 19 ноября 1939 года обратился в ЦК ВКП(б) с просьбой назначить местные выборы на 26 мая 1940 года.103 Однако Политбюро ЦК ВКП(б), сочтя, вероятно, что коммунисты еще недостаточно контролируют ситуацию, распорядилось 7 января 1940 года в своих решениях "Об образовании районов в западных областях БССР" и "Об образовании районов в западных областях УССР" сформировать местные органы советской власти из назначенцев. Городские и районные исполкомы были сформированы в основном из проверенных кадров с востока, а вот в сельсоветы пришлось назначать представителей местного населения. Критерии отбора предельно ясно были сформулированы в решении ЦК КП(б)Б от 29 января 1940 года: "… отбирать… в советы наиболее преданных людей, доказавших на деле свою преданность партии, ни в коем случае не допускать… проникновения кулацких и других враждебных элементов". В сельские советы входило 5-7 человек, в городские и поселковые – 7-9 человек.104 В документах Пинского обкома сообщается, что в советы, действовавшие с февраля 1940 года, были назначены "бедняки, батраки и середняки, большинство из них малограмотные".105
Выборы в местные советы состоялись только в октябре 1940 года. Несмотря на то, что со времени захвата власти коммунистами прошло более года, не обошлось без неприятных сюрпризов. Срывы проходили как на стадии формирования избирательных комиссий, так и во время самих выборов. В Пинской области "имели место случаи, когда рекомендованные (райкомом) кандидатуры не прошли в отдельных местах… В деревне Ситница член партии директор МТС Павлюченко не организовал как следует собрание крестьян, пустил дело выдвижения кандидатур в состав избирательной комиссии на самотек. Этим воспользовалась враждебная часть деревни и все пять кандидатур, рекомендованные партийной организацией были отведены, а прошли в состав комиссии бывший солтус и бывший комендант резервистов".106 В Гусятинском районе Тарнопольской области, по словам секретаря райкома Терещенко, "в одном селе, там где мы не поработали, или вернее поработали, но очень плохо, где понадеялись на прикрепленного товарища, один кандидат в местные советы не избран".107 В Дрогобычской области, как это отмечалось в специальном постановлении обкома, в селе Старые Стрелища "из 3500 человек пришло на выборы 110 человек, а проголосовало за выдвинутого кандидата только 58 человек".108
Кроме выборов в советы коммунисты столкнулись с необходимостью провести выборы в профсоюзах. Партия, называвшая себя пролетарской, здесь имела дело с рабочими, для которых участие в профсоюзах было не "школой коммунизма", а легальной возможностью защищать свои права. Документы свидетельствуют, что коммунисты хорошо отдавали себе отчет в том, какие опасности таит для них такое положение дел.
Уже в начале октября 1939 года Секретариат ЦК ВКП(б) командировал в Западную Белоруссию и на Западную Украину группы работников ВЦСПС. Украинскую группу возглавлял П.Г. Москатов, белорусскую – В.Т.Зуев.109 Не обсуждая здесь подробно эту тему, приведем только примеры из документов двух областных комитетов, дающие представление о том, в какой обстановке проходили выборы в профсоюзные комитеты.
Барановический обком в своем решении от 3 декабря 1939 года обязал уездные комитеты партии "… развернуть широкую массово-политическую работу по выборам профорганов, разоблачая роль старых предательских профсоюзов ППС, Бундовцев и др. и их лидеров. Обеспечить соответствующий подбор кандидатур в профорганы тщательно проверяя каждую кандидатуру с тем, чтобы в профорганы не пролезли предатели рабочего класса из б. ППСовцев, Бундовцев и др. контрреволюционных партий".110
В Станиславской области обком в развернутом постановлении, посвященном выборам профкомов, отмечал в декабре 1939 года, что они проходили в обстановке жестокой классовой борьбы: "В г.Станиславе на выборах среди работников дрожжевого завода украинские националисты Похильчук и Шпак агитировали среди работников, чтобы те в состав ФЗК не выбирали евреев. На выборах работников маслобойного завода сионист Штейнберг вел агитацию не избирать в месткомы украинцев. " Приведя эти и подобные им факты и отметив, что на уже прошедших выборах число избранных в комитеты украинцев недостаточно, обком предписал впредь "при выборах ФЗК обеспечить не менее 75% украинцев".111
Формально национализация в западных областях проводилась по решениям Народных Собраний, фактически же она началась сразу с приходом Красной Армии. С одной стороны происходили внешне стихийные экспроприации, в которых принимало участие местное люмпенизированное население, с другой – захват властями имущества, необходимого им для нормального осуществления своих прерогатив.
Политбюро ЦК ВКП(б) рассмотрело вопрос "О национализации промышленных предприятий и учреждений на территории Западной Украины и Западной Белоруссии" в рабочем порядке 3 декабря 1939 года и утвердило проекты соответствующих указов Президиума Верховного Совета СССР.112
В документах ЦК КП(б)Б многостраничные списки, подлежащих национализации предприятий, впервые появляются в постановлении датированном 14 октября 1939 года, посвященном рассмотрению проектов решений Народного Собрания.113 В документах ЦК КП(б)У подобных решений не обнаружено.
В партийных документах (особенно в документах обкомов) имеется большое количество материалов, содержащих данные о вопиющих преступлениях, совершенных коммунистами во время национализации.
В Барановической области, как отмечалось в решении обкома от 11 декабря 1939 года, уполномоченный ЦК КП(б)Б по Слонимскому уезду Новиков "после приезда 22 ноября 1939 года из Минска дал антипартийные установки о нажиме на зажиточного крестьянина в форме обложения твердым заданием кулака… В результате таких установок… в 6 волостях уезда имели место факты "раскулачивания" середняцких хозяйств. Изымалось имущество у крестьян, имевших земельные наделы 7-13 гектаров, при этом конфисковывали карманные часы, женское белье, другие вещи домашнего обихода, которые раздавались местному населению без всякого учета. Такое положение имело место с 23 октября по 6 декабря 1939 года".114
В Дрогобычской области, уже упоминавшийся облпрокурор Кригин в апреле 1940 года говорил, что "в Садово-Вишняковском районе проводили национализацию таким порядком… забрали все имущество, вплоть до пеленок и детских кроваток и свезли все в кооперацию".115
Во Львовской области у некоего Виммера была национализирована однокомнатная квартира; при национализации снимали с рук и описывали личные вещи граждан: перстни, сережки и т.п.; у зубного врача Насса были изъяты лечебные инструменты.116 Произвол властей был настолько велик, что на это был вынужден обратить внимание Секретариат ЦК ВКП(б), разбиравший в январе 1940 года письмо корресподента "Правды" по г.Львову Г.Певзнера. По его свидетельству, "при национализации допускали и такие вещи: опись грязного белья, опись обручальных колец и т.п."117